100 арт-манифестов: от футуристов до стакистов - Алекс Данчев
У
Смерть отцу Идальго [одному из героев мексиканской независимости]
С
Долой Сан-Рафаэль
П
И Сан-Ласаро — [районы Мехико]
Е
Угол —
Х
Никаких счетов
Х
Х
От имени современного мексиканского авангарда, пребывая в искреннем ужасе перед объявлениями и вывесками, наклеенными на двери аптек и государственных больниц, проплаченных законом по велению картулярной системы в последние двадцать бурных столетий, я утверждаю свою позицию на взрывоопасной вершине своей уникальной современности, столь же определенной, сколь и в высшей степени революционной. Весь мир вдали от центра созерцает свой пупок со сферическим удивлением и заламывая руки, а я категорически требую (без дальнейших исключений для «игроков», диаметрально взрывающихся в фонографических пожарах с придушенными криками), призывая бунтарский и решительный «стридентизм» в свою защиту от текстовых ударов последних интеллектуальных плебисцитов: «Смерть отцу Идальго, Долой Сан-Рафаэль и Сан-Ласаро, Угол, Никаких счетов».
I. С моим безумием никто не считался. Истина никогда не рождается вне нас самих. Жизнь — всего лишь система, открытая для периодических дождей. С этой точки зрения наша великая литература настаивает на почитании телефонов, чьи ароматные разговоры произносятся по электронным проводам. Эстетическая истина — всего лишь неконтролируемое эмоциональное состояние, распадающееся на беспочвенной плоскости пересекающихся эквивалентностей. У вещей нет никакой внутренней ценности, какую можно было бы помыслить, и их поэтические параллели расцветают только во внутреннем измерении, их связи и координация более определенны и вызывают больше эмоций, чем утраченная реальность, как видно из фрагментов одной из моих будущих новых широтных поэм: «Эти электрические розы…» (Cosmópolis №34). Как говорит Альбер-Биро, для того чтобы создать произведение искусства, необходимо творить, а не копировать. «Мы ищем истину не в реальности внешних признаков, а в реальности мысли». В данный конкретный момент мы созерцаем выступление себя самих. В наших освещенных панорамах, ограниченных сферическими модернистскими небесами, все должно находиться в трансцендентальной гармонии. Я верю, как и Эпштейн, что мы должны не подражать природе, а изучать ее законы и поступать так, как поступает природа.
II. Каждая художественная техника в данный момент выполняет духовную функцию. Когда экспрессионистские форматы становятся неудобным или неадекватным способом передачи личных эмоций — в чем и состоит их единственная и элементарная эстетическая функция, — нам нужно отключить электричество и выдернуть вилку, несмотря на все реакционные силы и дилетантские мнения официальных критиков. Ревматический предохранитель грудной клетки сгорел, но для меня это не причина останавливать игру. Кто следующий? Теперь кости бросает Сиприано Макс Жакоб — сенсационный поступок для такого осмотрительного журналиста.
А Блез Сандрар, всегда сохраняющий трансцендентное равновесие, намеренно ошибается, не понимая, видит он перед собой звездное небо или каплю воды под микроскопом.
III. «Гоночный автомобиль прекраснее, чем Ника Самофракийская». К этому восторженному заявлению итальянского футуриста Маринетти, произнесенному под овации Лучини, Буцци, Каваккьоли и остальных, я добавлю свою несомненную страсть к пишущей машинке и чрезмерную любовь к литературе раздела объявлений. Я находил более глубокие и сильные эмоции в произвольной, однако наводящей на размышления газетной вырезке, чем во всех этих псевдолирических шарманках и мелодичных сладостях, которые свободно продают молодым леди и оскорбительно декламируют перед аудиторией дебютантов фокстрота, которым недостает ритма, и представителей буржуазии, занятых своими любовницами и банковскими ячейками. Точно так как смело провозгласил мой духовный брат Гильермо де Торре в своем эгоистском манифесте, зачитанном на первом ультраистском взрыве в Париже, —и все это не продырявливая всех тех поэматизаций, которым аплодируют в литературных фарсах, где в чести лишь картонные муляжи литературопедов.
IV. Вся стридентистская пропаганда должна восхвалять современную красоту машины. Именно там, в гимнастических мостах, туго натянутых над оврагами на стальных мускулах, в дыму заводских труб, кубистские эмоции, вызванные гигантскими трансатлантическими лайнерами с дымящимися красными и черными воронками, закрепленными с помощью гороскопа, — если верить Руису Уидобро — на их переполненных набережных, в царстве огромных пульсирующих промышленных городов, где синие рубашки работяг взрываются в такой эмоциональный и трогательный момент, — находится вся красота этого столетия, которую так убедительно предсказывал Эмиль Верхарн, так искренне любил Николя Бодуэн и так полно понимал и определял каждый художник-авангардист. Наконец, трамваи выкупили из насмешек прозаиков (которые считаются престижными среди пузатых буржуа и их дочерей на выданье в течение многих лет последовательной отсталости и непримиримой меланхолии), а также из хронологических архивов.
V. На электрический стул с Шопеном! Вот мой гигиенически очищающий обет. Антиселенографические футуристы уже потребовали убийства лунного света в столицах, а испанские ультраисты через своего представителя Рафаэля Кансиноса Ассенса записали конец сухих листьев, трясущихся в революционных газетах и листовках. Таким же образом необходимо срочно прибегнуть к радикальным и эффективным методам. На электрический стул с Шопеном! ММА [торговая марка] — волшебный продукт: он уничтожает все микробы гнилой литературы за двадцать четыре часа и не только безвреден, но и приятен в употреблении. Хорошо встряхните перед употреблением. Я настаиваю. Давайте совершим свое преступление в ночи — долгой меланхолии «Ноктюрнов» — и вместе с этим провозгласим аристократию бензина. У синего разряда автомобильных выхлопов, благоухающего динамичной современностью, точно такая же эмоциональная ценность, как и у любимых талантов наших «изысканных» модернистов.
VI. Провинциалы кладут к себе в кошельки трамвайные билеты прежних времен. Где находится отель «Итурбиде»? Все газеты, страдающие диспепсией, пестрят фотографиями Марии Конесы [жены бывшего диктатора Порфирио Диаса], сияющими на первой полосе, и всегда найдется кто-то, кто осмелится оказаться совершенно ошеломленным архитектурным шоком Национального театра. Тем не менее до сих пор никто не проявил никакой восприимчивости к подсознательным эмоциям дорожной обочины, украшенной замечательными рекламными щитами и геометрическими плакатами. Самолеты чистого цвета: синего, желтого, красного, 80 лошадиных сил и полстакана бензина помогли нам буквально проглотить всю длину проспекта Хуареса. Я мысленно делаю непредвиденный эллиптический поворот, чтобы избежать столкновения со статуей Карла IV. Автомобильные аксессуары, запасные части «Хэйнс», колеса, аккумуляторы и генераторы, шасси, запасные шины, клаксоны, свечи зажигания, масло, бензин. Я ошибся: «Моктесума де Орисаба» — лучшее пиво в Мексике, сигары «Буэн Тоно», конечно, курят и т.д. Перпендикулярный кирпич пробил схематические леса. Все содрогается. Мои ощущения усиливаются. Предпоследний фасад обрушивается прямо на меня.
VII. Больше никакого креационизма, дадаизма, пароксизма, экспрессионизма, синтезизма, имажинизма, супрематизма, кубизма, орфизма и т.д. Больше никаких «измов», ни теоретических, ни практических. Давайте сформулируем квинтэссенцию синтеза, чтобы устранить все тенденции, процветавшие на высших уровнях люминесцентного и современного возвеличения. Не через синкретизм — ложное стремление к примирению, — а через строгую эстетическую убежденность и чувство духовной необходимости. Дело не
