Елена Грицак - Архангельское
Полотна голландских реалистов XVII века начали скапливаться в Архангельском к середине века XIX, когда русские художники робкими шагами приближались к этому и поныне актуальному стилю. Все, чем представлена голландская школа в кабинете княгини, создано художниками, которые, будучи равными по мастерству, отличались друг от друга оригинальными сюжетами. «Ночной пейзаж» относится к творчеству Арта ван дер Нера, мастера эффектов вечернего и ночного освещения. «Схватку» написал Воуверман, виртуозно передававший военные и охотничьи сцены, а «Пейзаж со стадом» принадлежит Дюжардену, предпочитавшему деревенскую идиллию, подобную той, что существовала в Архангельском при внуке старого князя.
Семейное счастье Юсуповых закончилось уже в 1888 году, когда от тифа умерла 22-летняя княжна Татьяна. После смерти сестры наследницей оказалась Зинаида, которой суждено было оборвать линию прямых потомков Юсуфа-мурзы.
Могила Татьяны Юсуповой в парке Архангельского
Младшая княжна Юсупова родилась красавицей и оставалась ею до старости. «Она была для всех ее знавших, – писал Лев Толстой в своих “Автобиографических записках”, – совершенным типом очаровательной светской женщины. Казалось, Зинаида Николаевна задалась целью всякого обворожить и очаровать, и всякий, кто к ней приближался, невольно попадал под ее очарование. Очень приятное лицо с очаровательными светло-серыми глазами, которые она то прищуривала, то как-то особенно открывала, улыбаясь при этом прелестным маленьким ртом, стройная фигура и рано поседевшие волосы придавали ей впоследствии вид напудренной куколки…».
Притягательность этой женщины была так велика, что даже передвижники – угрюмые реалисты, презиравшие нарочитую красоту, парадность, высший свет и всех, кто к нему относился, – соглашались писать не только ее, но и некоторых из семейства Юсуповых. Портреты красавицы-княгини создавали лучшие живописцы того времени – Владимир Маковский и Валентин Серов. Последний, как впрочем и первый, «чванливых и богатых» не писал, но Юсуповой отказывать не стал, сказав, что «если бы все богатые люди были похожи на нее, не осталось бы места несправедливости». В ответ художник неожиданно для себя услышал: «Несправедливости не искоренить, тем более деньгами». Впрочем, Зинаида Николаевна рассуждала с высоты своего положения, говоря не о социальной справедливости, а о другой, которой Юсуповы, по ее мнению, были лишены; воспитанная в роскоши, она считала бедность следствием безделья и недостатка ума, а значит вполне справедливой.
В. А. Серов. Портрет княгини Зинаиды Николаевны Юсуповой, 1902
После смерти младшей дочери Николай Борисович Юсупов стал настойчив в вопросе замужества старшей. Он чувствовал себя больным и боялся, что не дождется внуков. Не желая расстраивать отца, княжна согласилась встретиться с князем Баттенбергом, наследником болгарского престола, который приходился русскому императору родственником и хотел породниться с Юсуповыми. Помолвка состоялась, но женихом стал не будущий монарх, а скромный офицер из его свиты – граф Феликс Сумароков-Эльстон, приглашенный для того, чтобы представить князю будущую супругу. На следующий день после знакомства Зинаида отказала претенденту и приняла предложение Феликса. Для нее, красавицы и самой богатой невесты России, эта внезапная любовь оказалась первой и единственной. Николай Борисович расстроился, но препятствий чинить не стал и весной 1882 года Феликс повел Зинаиду к алтарю.
В. А. Серов. Князь Феликс Феликсович Юсупов, граф Сумароков-Эльстон, 1903
Выбор княжны Юсуповой, после замужества утратившей свой княжеский титул, пал на человека достойного. Ее муж, хоть и не имел равного с женой состояния, мог похвастать родословной и обладал многими завидными человеческими качествами. Праправнук фельдмаршала Кутузова, внук прусского короля, Феликс служил отчизне в звании генерал-лейтенанта, а позже занял место губернатора Москвы. Скорее всего, не деньги, а почтение перед столь громкими фамилиями заставило императора Александра III согласиться на просьбу Юсуповых (тогда еще был жив Николай Борисович, умерший в 1891 году) и разрешить графу Сумарокову-Эльстону называться князем Юсуповым: «дабы фамилия не пресеклась». По специальному высочайшему указу княжеский титул могли наследовать не все дети в семье, а лишь старшие сыновья.
Зинаида Николаевна подарила мужу двоих сыновей, сначала Николая, а затем Феликса. Оба мальчика росли в счастливой семье и были обожаемы родителями, оба прошли университеты (старший учился в Петербурге, а младший – в Оксфорде) и, став юристами, строили планы на будущее. В детстве Николай огорчал мать, открыто выражая неприязнь к младшему Феликсу, но подростками братья сошлись, однако их отношения больше напоминали дружбу чужих людей, нежели любовную привязанность родных. Старший внешне походил на отца, имея материнский нрав и приобретя свойственные ей пристрастия. Как и Зинаида Николаевна, он страстно любил музыку, увлекался театром, а не актрисами, играл на рояле и немного сочинял, писал акварелью и маслом. Еще большего успеха князь Николай добился в литературе: его лирические рассказы выходили в печати под псевдонимом Роков, и, не зная автора, сам Лев Толстой хвалил их за самобытность и легкий слог.
Беда пришла, как всегда, неожиданно. Княгиня уже начала подыскивать старшему сыну невесту, но тот нашел ее сам, увлекшись некой Марией Гейден. К несчастью, избранница была помолвлена с графом Арвидом Мантейфелем и вскоре вышла замуж. Новобрачные отправились в свадебное путешествие, а Николай поехал вслед за ними, зная наверняка, что скандала не избежать. Летом 1908 года 26-летний князь Юсупов получил вызов. Соперники не собирались покидать Петербург, решив устроить поединок в имении князей Белосельских-Белозерских на Крестовском острове. Говорят, что молодой Юсупов не хотел убивать и стрелял в воздух, а Мантейфель, видимо, хотел и не промахнулся.
Княгиня Зинаида Николаевна в костюме боярыни на костюмированном балу. Фотография, 1903
«Раздирающие крики слышались из комнаты отца, – спустя многие годы написал Феликс Юсупов в свой книге “Перед изгнанием 1887–1917”. – Я вошел и увидел его, очень бледного, перед носилками, где было распростерто тело Николая. Мать, стоявшая перед ним на коленях, казалась лишенной рассудка. Мы с большим трудом оторвали ее от тела сына и уложили в постель. Немного успокоившись, она позвала меня, но, увидев, приняла за брата. Это была невыносимая сцена. Затем мать впала в прострацию, а когда пришла в себя, то не отпускала меня ни на секунду». Тело князя Николая сначала поместили в часовню, а затем перевезли в Архангельское, где похоронили поблизости от тетки Татьяны. Княжеский титул вместе с фамилией с позволения Николая II перешел к брату покойного, который с тех пор именовался Феликсом Феликсовичем, князем Юсуповым графом Сумароковым–Эльстон.
Последний из Юсуповых
Один из последних потомков Юсуфа-мурзы в детстве был замкнутым, молчаливым, не имел друзей и выглядел одиноким даже среди родственников. Зинаида Николаевна, по ее собственным словам, старалась приблизить Феликса к себе, но настоящего сближения не получалось, ведь она постоянно помнила свой ужас, когда еще ребенком он сказал ей: «Я не хочу, чтобы у тебя были другие дети». Их больше и не было, поскольку княгиня, не отличаясь от своих бабок, слишком серьезно относилась к легенде о фамильном проклятии. Впрочем, к тому времени стало ясно, что старое предание сбывается – в каждом поколении Юсуповых до 26 лет доживал только один сын.
Феликс Юсупов. Фотография начала XX века
Внешность Феликса оправдывала прозвище порочного херувима, которым наградили его советские литераторы: изящная фигура, классические черты лица, большие глаза, тонкий нос, чуть припухлые губы. Он удивительно походил на мать, но если Зинаиду Николаевну сравнивали с ангелом, то ее сына именовали не иначе как ангелом падшим. Презирая семейные традиции, младший Юсупов увлекался искусствами так же мало, как и государственной службой, при том не проявляя интереса и к военному делу, несмотря на звание офицера. Его жизнь заполняли вечеринки, карты, актрисы. «Не играй, – увещевала сына княгиня, – ограничь веселое времяпрепровождение, работай мозгами!». Но князь Феликс, обожая мать, к советам ее не прислушивался. Лишь притворство Зинаиды Николаевны, заявившей однажды о том, что она тяжело больна и боится умереть, не увидев внуков, заставило его подумать о женитьбе. Невесту для самого богатого жениху России подыскивали родители, как обычно, «в самых верхах». Случай подвернулся на Рождество 1913 года. Семья собралась встретить праздник в Архангельском, куда приехал погостить и великий князь Александр Михайлович. Отец шестерых детей (спустя 4 года появился и седьмой), он не меньше Юсуповых был озабочен вопросом женитьбы и, как говорят, завел разговор сам, предложив в невесты 26-летнему Феликсу свою 18-летнюю дочь Ирину. Предложение было заманчивым, ведь юная княжна Романова приходилась племянницей императору, имела солидное приданое и по красоте могла сравниться разве что с Зинаидой Николаевной.
