100 арт-манифестов: от футуристов до стакистов - Алекс Данчев
56. ПИСАТЬ ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЬ АНТИСЕМИТИЗМУ — как это делал Джеймс Джойс. Этот великий филосемит оказал глубокое влияние на мою живопись еще в средней школе. Он любил «общество еврейских женщин». Он считал евреев братской расой по отношению к ирландцам. Блум Джойса навсегда живет во мне и в моем искусстве.
57. Время от времени повторять еврейскую шутку на холсте. См. «Мою четвертую еврейскую абстракцию» и комментарий к ней. Я еще не читал книгу Фрейда о шутках (2004 г.). Лео Ростен — Шолем идишкейта; положиться на него и на утраченное искусство моих бабушки и дедушки.
58. Я слишком стар, чтобы серьезно изучать Талмуд, но мне нравится, что несколько томов английского Талмуда Штейнзальца разложены у меня по студии и я могу окунуться в них и вспомнить, что 50 лет назад я первым оставлял свой собственный письменный комментарий прямо у себя на картинах. С тех пор некоторые свои картины я комментировал в древнееврейской визуальной форме каждой страницы Талмуда. «Еврейский интеллектуализм» — как назвал это доктор Геббельс (доктор филологии, Гейдельберг). Сделать то же для станковой живописи. (См. 60.)
59. «Национальности хотят преследовать свои собственные цели, а не смешиваться». — Альберт Эйнштейн
Мне нравится находиться в своей стране в последние годы жизни. Моя страна — это американская еврейская диаспора. Одно из моих желаний здесь — не ассимилироваться в симбиозе с обычной художественной смесью, а слушать, как мои странные евреи и ИДЕЯ (Панофски) появляются у меня на картинах за пределами этой ассимиляции. Не заниматься международным искусством! (везде один и тот же стиль Zeitgeist или идеал). (См. 10.) Это притупляет племенной гений национальностей. Спасибо, Эл.
60. Моей живописи нравятся еврейские названия, как, например, САНДРА, а еще ей нравится краткий комментарий (МИДРАШ), поскольку живопись еврейская. Я пишу этот комментарий кровью, а искусство — ересь. Большинство людей все равно предпочитают услышать, что художник говорит о своей картине. Затем вспыхивают общие комментарии — «за» и «против», а иногда и война, которая убивает. (См. 15.)
61. Как выглядит картина диаспориста? Не спрашивать. Я бы хотел, чтобы она была похожа на мои картины, но боюсь их примитивной природы. Как у Сезанна: «Я — примитив нового искусства». Но я не Сезанн! Он был богом. Сначала кубизм был похож на картины всего двух художников, затем четырех или пяти, а потом уже нескольких сотен. К тому времени я бы уже начал диаспоризм с нуля. Серьезный ответ позже.
62. Взять для живописи: «Чтобы понять Каббалу сегодня, нужно было бы прочитать работы Франца Кафки». — Шолем
Кафка — мой любимый еврейский художник. — Китай
Переделать Кафку после холокоста, ГУЛАГа и современного искусства.
63. Я — К, а великая еврейская живопись — это замок, который я, похоже, никогда не осознаю. Но продолжать пытаться! Начать эту картину сегодня (4 сентября 2004 г.)! К входит в замок! Ух ты! Позднее: «К НАКОНЕЦ ВХОДИТ В ЗАМОК» наконец входит в художественную схему (2004 г.).
64. Попробовать в живописи: «ясное сознание нашей внутренней идентичности (осознания себя как евреев), интимности, которая идет из той же психической структуры». — Фрейд (70 лет) местному отделению Бней-Брита.
65. Диаспористская экзегетическая традиция. Рассказать, что случилось! Рассказать о своей картине! Или нет.
М99. Остин Уильямс и другие.
Манифест. К новому гуманизму в архитектуре (2008)
Запущен 3 июля 2008 г. на Лондонском фестивале архитектуры как «возвращение к радикальному авангардизму прошлого, но с ясным взглядом в будущее». Манифест подписали Аластер Дональд, Ричард Дж. Уильямс, Карл Шарро, Алан Фэрли, Дебби Кайперс и Остин Уильямс (директор проекта «Города будущего»).
Среди подписей можно увидеть MANTOWNHUMAN, энергичную группу практиков и комментаторов, посвятившую себя вопросам о функциях и возможностях архитектуры и постоянным встряскам архитектурной среды.
Как манифест «К новому гуманизму в архитектуре» — чрезвычайно осознанное произведение. Название вторило манифесту Бретона и Троцкого «К свободному революционному искусству» (M59), а публикация была приурочена к его семидесятилетию, и, несомненно, отдавало дань Ле Корбюзье и его книге «К новой архитектуре» (M45). Еще удивительнее то, что часть анализа, даже его тон, очень напоминает Троцкого. Манифест рисует поразительную картину профессии, искалеченной раболепием — слово, важное для Троцкого, и состояние, радовавшее его сердце. И еще удивительнее здесь призрак Маркса. «Там, где когда-то была цель вмешиваться — планировать и проектировать мир в соответствии с целями человека, — сегодня архитекторы находят утешение в простом описании существующего мира».
Тон воинственный, если не сказать высокомерный (слово, которого сам манифест не боится), словно в подражание футуристам. Остин Уильямс, главный автор, упомянул основополагающий «Манифест футуризма» (М1), обратив внимание на его «бесстрашие, дерзость и бунт» и сравнив их с акцентом на необходимости «уверенности» и «смелости» в своем собственном манифесте. В этом манифесте звучит и своего рода абсолютизм, заимствованный у Маринетти, который тоже откуда-то его заимствовал. По мнению Рембо, человек должен быть абсолютно современным. Согласно MantowNHuman, человек должен быть абсолютно уверен в себе.
Остин Уильямс также выделил «Манифест футуристской архитектуры» Сант-Элиа (M19) «за его чувства ответственности и трансформации». «ВЕЩИ БУДУТ СЛУЖИТЬ МЕНЬШЕ, ЧЕМ МЫ», — провозглашает Сант-Элиа. «КАЖДОЕ ПОКОЛЕНИЕ ДОЛЖНО СТРОИТЬ СВОЙ СОБСТВЕННЫЙ ГОРОД», — говорит MantowNHuman.
* * *
Впервые в истории человечества половина населения мира живет в городах. И все же вместо того, чтобы праздновать этот исторический городской момент, мы оглушены звуком заламывания рук. Здесь и за рубежом произвольные ограничения того, что и как мы развиваем, выдают нынешнюю истощенность архитектуры и урбанизма и исчезнувшее ощущение будущих возможностей. В развивающихся странах есть местечковые опасения по поводу темпов быстрой урбанизации. На Западе нам тоже постоянно говорят замедляться: урбанистический ренессанс превратился в экогород. Ясно, что современность, разум и само понятие прогресса подверглись интенсивным нападкам со стороны тех, кто презирает гуманистическое стремление преобразовать мир. Пока мы в манифесте «К новому гуманизму в архитектуре» радуемся потенциалу роста человеческой активности, они предупреждают об опасностях роста населения; там, где мы восхваляем технологические инновации, они оплакивают потребление энергии; там, где мы требуем большего, они настаивают на меньшем. Нам нужно бросить вызов этому веку архитектурной тоски. Пришло время бросить вызов безвкусной и компромиссной архитектуре, порожденной современным парадоксом низких городских горизонтов. Мы должны искать в архитектуре новую гуманистическую чувствительность — ту, которая отказывается подчиняться сохранению, регулированию и посредничеству и стремится заручиться поддержкой амбициозных, ориентированных на человека открытий, экспериментов и инноваций. Это призыв к инакомыслию, критическому мышлению и непредвзятому исследованию, которые должны стать
