Герман Раушнинг - Говорит Гитлер. Зверь из бездны

Толкователи новой цивилизации, также, как и нацисты, считают, что она продлится тысячи лет. Они противопоставляют ее тысячам мучительных десятилетий переходного периода. Но мы уже столкнулись с горечью настоящего времени, а тысячелетия, которые наступят, еще не есть реальность. Наши заключения не совпадают с выводом этих толкователей. Если должны быть выявлены элементы религиозной самодисциплины масс, и если нужно низвести массы до стадного состояния, и если этим массам поведают, что все этические нормы — всего лишь прикрытие для защиты интересов имущих классов, тогда наш вывод будет заключаться в том, что ничего другого не остается, как все время держать массы в сетях системы тоталитарного принуждения.

В таком случае, возможно, останется класс "свободных людей", которые, как представители культуры, будут возвышаться над этими массами. Это будет дорогая и страшная замена цивилизации. Но можно ли на самом деле сомневаться в том, что существование нового классового государства, этого общества, управляемого ничтожным меньшинством, имеет преимущество над современной капиталистической системой?

Однако цивилизация и высокие моральные стандарты возможны только тогда, когда они вырастают из чувства морали и ответственности индивидуума, если свобода участия в политической ответственности и в политических решениях может быть допущена только на основании общепринятых этических принципов. Нужно воздержаться от соблазна использовать всю мощь механизма принуждения, даже если это и могло бы способствовать национальному прогрессу. Лучше отказаться от любого, достигаемого таким образом прогресса, чем подвергнуть себя смертельным опасностям системы принуждения.

Но можно прийти и к другому выводу. Прогресс не может состоять из чего-либо, что разрушает само основание цивилизации, то есть религиозную свободу и моральную ответственность. Сущность прогресса — это не освобождение от прошлого опыта и старых принципов, это пересмотр их таким образом, чтобы они соответствовали требованиям сегодняшнего дня. Культура и цивилизация не только синонимы прогресса: они также включают в себя силы сохранения и подразумевают продолжение многовекового развития человечества.

Хвала компромиссу

Обстановка все более накаляется, воздушные тревоги следуют одна за другой. Предполагается, что к сегодняшнему дню уже завершены все приготовления для высадки германских войск. Будет ли действительно предпринята попытка десантирования? Две бомбы, упавшие ночью возле нашего отеля, были малого калибра; стекла в моей комнате даже не треснули. Утром неподалеку на площади взорвалась часовая бомба большой мощности. Отель потрясло до самого основания. Поток воды хлынул на улицы. Только что Би-Би-Си передало, что вчера было сбито 185 германских самолетов. Снова подвергся бомбардировке Букингемский дворец. Одна бомба упала возле станции Виктория и разнесла ее на мелкие части. Дождь и туман. На руку ли это гитлеровским намерениям? — спрашиваем мы себя. С ним ли по-прежнему его демон? (Абраксас[26] — вот имя бога, по ту сторону добра и зла). В районе канала пока все спокойно.

Позже пришлось пережить несколько неприятных моментов. Пять или шесть бомб упало на соседний район. Взрывов не последовало. Будь это часовые бомбы, пришлось бы эвакуировать весь район. В отличие от других районов для нас эта ночь была спокойной. Ужасно проезжать по знакомым улицам и наблюдать ежедневные признаки разрушений. На сегодняшний день разрушено несколько крупных магазинов и множество мелких лавочек. Число разрушений растет с каждым днем; если подсчитать все, получится небольшой город.

Как долго это будет продолжаться? Рано утром после короткого сна, когда зенитные орудия прекратили огонь, как чудо появился свет, и время, кажется, остановилось. Показалось — за окном заря христианства. Но продолжалось это одно лишь мгновение. Это был промежуток между веками. Время исчезло. Это был наш день милосердия, время, когда можно перевести дух.

Поразительно, насколько глубоки корни традиций и насколько эти традиции отличаются друг от друга в разных районах этого города. Лондон — мировая столица, которая не подверглась единообразию, не превратилась в глубоко централизованный механизм, а сохранила самобытность и самостоятельность каждого округа в отдельности. Возможно, что это играет важную роль в битве за Лондон. Идеальная схема для наших сверхрационалистов — единая газовая сеть, единое электроснабжение, единая канализационная система — помимо обычных многочисленных слабостей в настоящее время имеет особые недостатки.

Этот же город состоит из целой сети независимых сообществ, и хотя ни одно из них не рассматривается как самостоятельное, каждое из них сохраняет личную инициативу небольших общинных групп.

"Это — гениальный продукт древнего простого и главным образом доморощенного восприятия страны", — писал Берк об Англии. Что делает ее настолько сильной, что она в состоянии выдержать апокалиптическую бурю и остаться неизменной? Это — плотная толща истории, не знавшая радикальных потрясений и зарождения новых доктрин, — только непрерывное развитие. Это — глубокие корни общественной жизни, никогда полностью не терявшие своей простоты и старинной патриархальности. Здесь истинный союз "крови и земли", который в других странах не более чем пропагандистский лозунг, здесь глубоко укоренившаяся верность семье и дому является действительностью, принимаемой как данность. Здесь нация сохранила древнейшие элементы, позволяющие вовремя остановить бедствия. Здесь, несмотря на разительный контраст между ослепительным блеском богатых и горькой нищетой бедных, никогда в обществе не существовало полного непонимания. Твердые гранитные глыбы средневековья со всей силой вламываются в сегодняшний день.

Неудивительно, что любой человек, недавно родившийся в этой стране, сразу ощущает себя ввергнутым на полстолетия назад. Многие черты викторианской эпохи живут или по крайней мере находятся в дремлющем состоянии. Эта война может смести их прочь, но пройдет это без потрясений, без замены на новые идеалы какого-либо радикального переворота. То, что в Германии называлось силой традиции и было заслугой социальных привилегий, здесь, в Англии, является неизменно важным и созидательным элементом. Следовательно, новая Англия вырастает из старой, не меняя своей сущности. В этом и есть секрет британской силы и ее способности к обновлению.

Гитлер замечает только старый режим, последнюю фазу уходящего века, викторианскую эпоху. Он не замечает вечной юности этого народа, медлительного и даже скучного, на первый взгляд, но в действительности сохранившего и постоянно обновляющего свои жизненные силы. Этот народ напоминает жителей сельской местности, столь мало понятных горожанину. Несмотря на свои города, англичане сохранили что-то глубинное — крестьянский склад ума, здоровое природное чутье, умение выжидать, неприязнь к частым переменам на скорую руку, неспешное обстоятельное мышление.