Светлана Аллилуева – Пастернаку. «Я перешагнула мой Рубикон» - Рафаэль Абрамович Гругман
•«Я знала, что назад не вернусь никогда», – так писала Светлана в 1969 году. Она была искренна. Единственное, чего не чувствовалось во второй её книге, – грусти о детях, которых, произнеся слово «никогда», она никогда не увидит. Катю она действительно так никогда больше и не увидела, а о том, что через семнадцать лет произойдёт встреча с сыном, в 1969 году она не подозревала.
…Американская жизнь Светланы Аллилуевой описана в двух автобиографических книгах: «Только один год» (осень 1969-го) и «Далёкая музыка». Вторая книга была написана в Англии в 1983 году на английском языке и издана небольшим тиражом в Индии в августе 1984-го. Английского издателя, для которого первоначально эта книга предназначалась, она не заинтересовала. Русский перевод «Музыки» Светлана подготовила через три года. Читательского успеха книга не имела – политических сенсаций в ней не было, а эмигрантские будни, обиды и разочарования малоинтересны, у каждого эмигранта занозой в душе своя история, свои разочарования и обиды, поражения и победы. Ни для кого не ново: первому поколению переселенцев начальные годы даются непросто.
Светлана Аллилуева. 21 сентября 1969 года
По этим двум книгам можно судить, как складывалась пятая жизнь Светланы Аллилуевой, зарубежная, до её непродолжительного возвращения на два года в СССР. Звучат книги по-разному, разным было настроение Светланы, когда она их писала. Первая книга, написанная 43-летней женщиной, – восторженная, на гребне успеха, вторая – после очередного неудачного замужества и жизненного разочарования, полна упрёков. В ней одинокая 61-летняя женщина не может сдержать горечи обид и брюзжит – сказывается возраст, одиночество, потеря финансового благополучия, психологическое состояние и почти двадцать лет разрыва с детьми, Катей и Осей…
* * *
Её американская жизнь началась распрекрасно. Светлане не пришлось пройти через испытания, выпадающие эмигрантам. Техническая интеллигенция и лица, владеющие рабочими специальностями, устраиваются быстро; одинокие люди среднего возраста, гуманитарии (Светлана попала в их категорию), стартуют тяжело. Гуманитарная интеллигенция (одиночки старшего и среднего возраста), не сумевшие найти работу, подвергнуты стрессам, депрессиям и психическим заболеваниям.
Светлана на американском национальном общеобразовательном телеканале. 22 октября 1967 года
У Светланы же, благодаря папиной фамилии и первым двум книгам воспоминаний, в которых она рассказывала об отце, на руках оказались большие деньги, позволившие ей поселиться в престижном Принстоне, университетском городке в штате Нью-Джерси, купить дом и безбедно жить, не думая об эмигрантских проблемах. Материально отец помогал ей до 1953 года и, как ни странно звучит, продолжал помогать в Америке, став героем её книг.
Дочь Сталина встретили в США приветливо, она получала множество доброжелательных писем. Однако старая русская эмиграция приняла её в штыки. Для беженцев гражданской войны она была дочерью человека, олицетворявшего режим, экспроприировавшего их дома и имения, завладевшего их культурными ценностями, ограбившего церкви и повинного в расстреле царской семьи. Светлану не волновали их чувства и переживания – американскую жизнь она начала миллионершей.
Адвокаты Светланы, юридическая фирма «Гринбаум, Вольф и Эрнст» (впоследствии она была рассержена на них), умели зарабатывать деньги и укрывать их от избыточного налогообложения. Получи Светлана всю сумму сразу, половина ушла бы на уплату налогов. А так они учредили два фонда: один благотворительный, другой – имени Аллилуевой, и назначили себя попечителями (именно это расстроило Светлану больше всего). Но когда, поддавшись эмоциям, она начала самостоятельно распоряжаться деньгами, то быстро всё растеряла. Деньги, находящиеся на счету фонда, становились налогооблагаемыми, когда переходили в руки Светланы. Оплачивая её покупки и расходы на жизнь, адвокаты растягивали «удовольствие» на годы – процент налогообложения, таким образом, уменьшался.
Благотворительный фонд Аллилуевой выдал в первые годы своей деятельности щедрый дар Толстовскому фонду, помогал «Обществу русских детей» и Литфонду, поддерживавшему пожилых и нетрудоспособных русских эмигрантов, предоставил дотацию «Новому Русскому Журналу». За семнадцать лет около полумиллиона долларов ушло в Индию Сурешу Сингху (родному брату Браджеша) на открытие в Калаканкаре госпиталя на 30 коек – 17 последующих лет госпиталь находился под покровительством фонда.
1970 год. Миллионерша встречается со своими читателями…
В августе 1968-го – прошло чуть более года жизни в Америке – Светлана купила дом в Принстоне, вложив в него аванс за книгу «Только один год». Гринбаум, узнав о покупке дома, был недоволен, говорил, что она сделала необдуманный шаг, заплатив сразу всю сумму; напоминал о налогах, на которых она бы могла сэкономить, но Светлана не вникала в его рассуждения, считая своё решение абсолютно верным. Она привыкла к импульсивным поступкам, это было в её характере, и тогда она действовала решительно. Такими же быстрыми, без длительной проверки чувств, были её замужества. И таким же стремительным было решение обратиться в Дели в американское посольство, а затем и кратковременное возвращение в СССР. Импульсивные решения и желание избавиться от опеки своих адвокатов привели к тому, что в четвёртом замужестве – мы немного опередили события – она почти всё растеряла… Характер изменить невозможно.
«Двадцать писем к другу» Светлана назвала семейной хроникой. Книга «Только один год» стала политическим обвинением советской системы. Она писала о своём отце:
«Он дал своё имя системе кровавой единоличной диктатуры. Он знал, что делал, он не был ни душевнобольным, ни заблуждавшимся. С холодной расчётливостью утверждал он свою власть и больше всего на свете боялся её потерять. Поэтому первым делом всей его жизни стало устранение противников и соперников, а потом уже всё остальное. В пореволюционной России он воскресил абсолютизм, террор и тюрьмы, бюрократию и полицию, шовинизм и империалистическую внешнюю политику. В стране, где демократия в 1917 году оказалась выкидышем истории и умерла тут же после рождения, – это только укрепляло его власть и славу. В Англии, Франции, Америке такая система не смогла бы возникнуть. Тоталитарные идеологии создают тоталитарные режимы – в этом смысле коммунизм ничем не отличается от фашизма. (Курсив мой. – Р.Г.)
Отец был “инструментом” идеологии, захватившей власть в октябре 1917 года. Основы однопартийной системы, террора, бесчеловечного подавления инакомыслящих были
