Повесть о Верещагине - Константин Иванович Коничев
— Судите сами, мистер Верещагин, какие выгоды дает Америке один только мой способ электромагнитного выделения железа из руды! А железо, сталь, металл — в наш век это главное!.. Не так ли?
— Разумеется, мистер Эдисон, железо — вещь полезная, но в наш век и во все другие века самое главное — люди, делающие всё то, чего им недостает, — сказал Верещагин.
— Ах, люди, рабочие руки! Да, да, человек — это главное, как говорят — царь природы, высшее создание!.. Я делаю вещи, которые заменяют человеческие руки. В соседней комнате покажу вам железного «человека», которого сотворил я по образу и подобию своему, — сказал Эдисон и, громко засмеявшись, взял гостя за руку и повел.
Они вошли в комнату, в которой вдоль стен на столах были расставлены первые опытные образцы фонографа — одного из самых сложных изобретений, а в углу, около вешалки, стояла раскрашенная фигура мужчины. Эдисон сел к столу и нажал кнопку. Манекен галантно поклонился, сделал приглашающий жест и отчетливо произнес: «Хау ду ю ду». Потом, после нажатия соответствующих кнопок, манекен еще выговорил: «Гуд бай» — и, сделав несколько скрипучих шагов по комнате, пятясь, прошел обратно и встал на свое место.
— Забавная вещичка! — восхитился Верещагин. — Скажите, мистер Эдисон, вы — человек практического ума, с какой целью, если не для забавы, сделали эту куклу? И как вам не жалко было драгоценного времени на ее изобретение?..
— Проект куклы отнял у меня чрезвычайно мало времени, — ответил Эдисон. — Вы правы, это сделано для того, чтобы удивлять моих гостей. Нет смысла размножать подобных кукол, поскольку всевышний изобретатель догадался и научил нас производить человека не так быстро, но очень просто и дешево… — И опять Эдисон заразительно засмеялся. Затем он подвел Верещагина к одному из последних, наиболее усовершенствованных своих фонографов. Показывая это изобретение, он приспособил его для записи разговора с гостем. Между художником и Эдисоном завязалась продолжительная беседа. И вот что записала эта хитрая машина, обладавшая тончайшим слухом и добросовестной фиксацией звука.
Эдисон. Над фонографом, мистер Верещагин, я бьюсь десять лет. Он точно, бесперебойно записывает разговоры с любого голоса, даже сказанные шепотом слова. Со временем это изобретение будет массовым. Но я не пущу его в производство до тех пор, пока не сумею сделать фонограф наиболее простым и совершенным. Тогда я, как автор, получу за него два миллиона долларов.
Верещагин. Солидно!..
Эдисон. Мой аппарат будет записывать и воспроизводить музыку, песни, лекции — что угодно! И еще, говоря между нами, эта штука может пригодиться сыскным конторам. В частности, небезызвестная в Нью-Йорке фирма Нат Пинкертона давно интересуется и торопит меня с этим изобретением. Вы и не подозреваете, какое удобство сулит фонограф в этой области. Он может записывать всякие непозволительные разговоры с большого расстояния, скажем, в тайных организациях, в местах скопления забастовщиков, в кабинетах общественных деятелей, всюду, где только вездесущая сыскная фирма пожелает и найдет для себя выгодным использовать это изобретение.
Верещагин. Это страшно интересно. Полезную и вместе с тем опасную вещь вы придумали, мистер Эдисон. И это — в Новом Свете, где статуя Свободы с факелом символизирует вольное развитие и прогресс общества?..
Эдисон. Пригодится и в Старом Свете. Политический сыск существует наряду с уголовным всюду. О мистер Верещагин, вы, я вижу, недооцениваете это мое изобретение? Верещагин. Странно и непонятно! До поездки в Америку я читал кое-что о Пинкертоне и полагал, что этот действительно ловкий сыщик-одиночка имеет еще бойкого помощника, какого-то Боб-Роланда, и только. Оказывается, тут нечто другое?
Эдисон. Я не могу сказать о количестве опытных и неопытных сыщиков, находящихся на службе у этого агентства. Однако знаю: триста машинисток, работая по десять часов в сутки, не успевают на пишущих машинках переписывать информацию, непрерывно поступающую о настроениях рабочих и о разных происшествиях. Уверен, что у вас в России достаточно писарей-переписчиков, но трех сотен пишущих машинок у вас пока еще не наберется!.. Агентство Пинкертона существует около пятидесяти лет. Ежегодная прибыль — миллион долларов, это официально. А что не официально, то не поддается учету. Для всякого ясно: политический сыск поддерживается правительством, и — наоборот.
Верещагин. Если не секрет, мистер Эдисон, скажите, какими методами действует против рабочих федераций это пинкертоновское, с позволения сказать, учреждение? Если не ошибаюсь, у вас в Америке существуют профессиональные и национальные союзы, едва ли желательные владельцам предприятий?
Эдисон (приближаясь к аппарату и как бы начиная диктовать). Да, мистер Верещагин, два года тому назад возникла Американская федерация труда. Нынче в ней насчитывается свыше полумиллиона членов. К ней же примкнула другая, Соединенная ассоциация сталеваров и прочих металлургов. Это большая, организованная сила на случай забастовок и требований к владельцам предприятий. Требования сводятся к сокращению рабочего дня до восьми часов. Но пока это движение успеха не имеет. Я не политик, но думаю, что федерация труда и входящие в нее союзы не будут иметь успеха и впредь, так как национальное агентство сыщиков Пинкертона действует против них решительно, не пренебрегая никакими средствами. Цель — спасти от потрясений коммерческие предприятия — оправдывает любые средства, так считает агентство политического сыска. Между нами говоря, мистер Верещагин, — впрочем, раз это не секрет для массы пролетариев, то почему может быть для нас с вами секретом? — излюбленные методы работы агентства очень обширны и разнообразны. Сюда входит шпионаж с провокацией и даже убийством неугодных людей, распространяющих опасные политические идеи на предприятиях; кроме того, создаются судебные процессы в интересах компрометации рабочего движения и отвлечения пролетариев от политических действий. Всё это очень тонкая и хитрая политика…
Верещагин. Но в мешке не спрячешь шила. Рабочие понимают эту механику?
Эдисон. О, разумеется! За последние годы Пинкертон со своими молодчиками участвовал в подавлении семидесяти рабочих стачек! Охранял во время стачек предприятия от разгромов: ставил на место стачечников штрейкбрехеров. Рабочие быстро узнают в своих рядах завербованных агентством людей и нередко убивают их. Но это не обескураживает
