Эмануэль Сведенборг: Жизнь и труды - Однер Зигстедт
Вместе с этим откровением к Сведенборгу пришло совершенно новое видение жизни и даже новый способ дыхания — Сведенборг называет его «обратным» или «внутренним», указывая, что оно соответствует состоянию эмбриона в материнском чреве (интересно, что подобным же образом описываются высшие медитативные состояния в йоге и китайском даосизме). Внешне же образ жизни Сведенборга, по-видимому, не претерпел каких-либо заметных перемен. Сведенборг до конца оставался вежливым, в меру светским, излучавшим искреннее добродушие и покой человеком. Он сам неоднократно предупреждал об опасностях кабинетного уединения, которое служит источником «безумного себялюбия».
О событиях, связанных с данным Сведенборгу откровением, мы узнаем из его «Духовных опытов», своеобразного духовного дневника, который Сведенборг начал вести за несколько месяцев до перелома[9]. В этом дневнике Сведенборг рассказывает главным образом о своих снах. В отличие от всех опубликованных произведений Сведенборга, которые написаны на латыни — универсальном языке ученых того времени, — эти записи сделаны наспех по-шведски и явно не предназначались для печати. Чудом уцелевшие, они были случайно обнаружены спустя почти сто лет после смерти Сведенборга.
Содержание дневника дает редкую возможность вдуматься в глубинный смысл сновидений и притом рассмотреть их в определенной последовательности, которая указывает, возможно, на некий путь духовного познания, внутреннего созревания души. Сны, писал Сведенборг, осмысливая свой духовный путь, «ведут нас к определенному концу, как если бы они направлялись кем-то, о чьем существовании мы не знаем». Та же тема определенной направленности сновидения — точнее сказать, обратного течения времени во сне — служит отправной точкой рассуждений о. Павла Флоренского о природе, духовного опыта в его известной работе «Иконостас». Как ни оценивать это утверждение, трудно оспорить тот факт, что именно во сне нам открывается чуткость духа, недоступная наяву, и что всякое внутреннее прозрение, самое чувство подлинности жизни даются нам как бы во сне, то есть тогда, когда мы свободны от своей субъективности. Недаром решительно все культурные традиции человечества утверждают нераздельность сна и откровения, сна и творчества, сна и духовного пробуждения. Ибо, поистине, не бывает пробуждения без сна. Конечно, сон или грезы не отменяют присутствия некоего «я», но они внушают чувство относительности наших представлений о себе и тем самым побуждают к духовному освобождению, принятию чего-то «иного». Жизнь должна быть постигнута как сон наяву. Она должна предстать прозрачной. Речь идет о реальности символической, прозреваемой внутренним, духовным видением; реальности, являющей собой, как само небо, безусловную открытость сердца зиянию бытия, встречу неопределенности человека с неопределенностью мира. Попытки, часто неосознанные, спроецировать это поистине небывалое, «невозможное» — но совершенно неотвратимое в самой своей невозможности — состояние на план физического восприятия, ведет к забвению духовных истоков культуры и торжеству профанной, невыносимой в своей безграничной пошлости жизни.
Но вернемся к Сведенборгу. Начав записывать свои сны, шведский мистик скоро убедился в том, что череда сновидений указывает ему нечто очень важное в его жизненном предназначении. В том, что кажется только сном, случайным и бессмысленным, он постепенно открывает правду божественного откровения. Сведенборг приходит к выводу о том, что сны являются «способом приуготовления человека к Царствию Небесному». По прошествии нескольких месяцев его дневник внезапно обрывается, а спустя два года Сведенборг снова начинает вести дневниковые записи, на сей раз по латыни. Содержание и тональность записей заметно меняются: теперь мы встречаем пространные рассказы о жизни на небесах и взвешенные оценки пережитого. Многие из этих сюжетов Сведенборг включил в опубликованные книги. Своим записям он предпослал заголовок «Духовные опыты», давая понять, что речь идет не просто о снах, а об откровениях духовного мира. «Сон здесь означает разновидность видения, которое случается во время бодрствования, когда ум отвлечен от внешних ощущений и страстей», — записал Сведенборг на одной из первых страниц «Духовных опытов». Правда, и этот, уже отредактированный, дневник, насчитывающий в рукописи восемь больших томов, не был издан ни при жизни Сведенборга, ни позднее. Лишь совсем недавно появился английский перевод значительной части неопубликованных записей — событие, сразу же привлекшее к себе внимание не только последователей Сведенборга, но и широкого круга психологов и исследователей религий[10].
Здесь невозможно пересказать, тем более истолковать даже малую часть дневниковых записей Сведенборга. Ограничимся некоторыми наиболее показательными примерами.
В марте 1744 года Сведенборг работал над большой книгой по анатомии человека, и его сны часто имели отношение к занимавшим его анатомическим проблемам. Первого апреля он увидел во сне изможденную лошадь, везущую тяжело нагруженную телегу. «Эта телега означала мои труды по анатомии. Вероятно, я выбрал неверную дорогу», — замечает по этому поводу Сведенборг. На следующий день он видит во сне густой лес и просвечивающее сквозь кроны деревьев небо. Небо кажется ему явлением «потустороннего мира». Еще через день он видит сон, в котором испытывает состояние небесного блаженства, хотя не воспринимает никаких внешних образов. Затем он переживает явление Христа, описанное выше. Накануне он чувствует, что его вера еще недостаточно сильна. Он размышляет о том, что Бог являлся не ученым философам, а неграмотным пастухам. «Есть ли у меня безыскусная вера пастухов? — записывает он в дневнике. — Я посмотрел на огонь в моем камине и сказал себе: «И я также не должен думать, что этот огонь существует». Он понял, что его вера была подвергнута испытанию, и у него стало легко на сердце.
На следующую ночь после явления Христа ему приснилось, что он спускается по лестнице в черную бездну, но не чувствует страха. Он увидел в этом указание на то, что ему будет позволено спускаться в ад. Размышляя над пережитым в предыдущие дни, он приходит к выводу о том, что Господь посылает каждому в испытание ровно столько, сколько тот может вынести. «Так я узнал,
