Долгая дорога к свободе. Автобиография узника, ставшего президентом - Нельсон Мандела
Почти все девяносто два обвиняемых добирались до Претории в старом, неудобном автобусе с жесткими деревянными досками вместо сидений. Автобус отправлялся каждый день в шесть утра, дорога до старой синагоги занимала два часа. В целом поездка туда и обратно отнимала у нас почти пять часов. Это время можно было бы потратить на зарабатывание денег, чтобы заплатить за еду, аренду и одежду для детей.
Нам вновь посчастливилось иметь блестящую, активную команду защиты, которую умело возглавлял адвокат Исраэль Майзельс при содействии Брэма Фишера, Рекса Уэлша, Вернона Берранже, Сидни Кентриджа, Тони О’Дауда и Дж. Николаса. В день открытия судебного процесса они продемонстрировали свою решительность посредством одного рискованного юридического маневра, на который мы решились лишь после тщательного обсуждения такой возможности. Исраэль Майзельс, внезапно встав со своего места, подал заявление об отводе судей Людорфа и Рампфа на том основании, что у обоих были конфликты интересов, которые мешали им быть справедливыми арбитрами в нашем деле. В зале суда послышался ропот в качестве реакции на это заявление. Защита утверждала, что Рампф как судья на процессе по делу о Кампании гражданского неповиновения 1952 года уже выносил решение по некоторым аспектам настоящего обвинительного заключения, и поэтому рассмотрение им нашего дела не отвечало интересам правосудия. В отношении судьи Людорфа мы утверждали, что он был предвзят, потому что представлял правительство в 1954 году в качестве адвоката Управления полиции на судебном процессе, на котором адвокат Гарольд Вольпе добивался судебного запрета на присутствие полиции на заседании Народного конгресса.
Это была достаточно опасная стратегия, поскольку мы могли легко выиграть данную юридическую битву, но проиграть войну в целом. Хотя мы рассматривали Людорфа и Рампфа как явных сторонников Национальной партии, в кадровом резерве властей были гораздо более опасные для нас судьи, которые могли заменить их. На самом деле мы добивались того, чтобы Людорф ушел в отставку, а Рампф (как мы втайне надеялись), которого мы уважали как честного юриста, не станет брать самоотвод. Рампф всегда отстаивал принципы закона независимо от собственных политических убеждений, и мы были уверены в том, что, когда дело дойдет до исполнения закона, он может признать нас невиновными.
В тот понедельник атмосфера в зале суда была крайне напряженной. После того как трое судей в красных мантиях вошли в зал, судья Людорф объявил, что снимает свою кандидатуру, добавив, что совершенно забыл о предыдущем судебном деле. Однако судья Рампф отказался взять самоотвод и заверил, что его участие в судебном процессе по делу о Кампании гражданского неповиновения не окажет на него никакого влияния. Вместо Людорфа правительство назначило судью Беккера, который нам понравился, поскольку не был связан с Национальной партией. Не надо упоминать о том, что мы были рады решению судьи Рампфа.
После успеха этого нашего первого шага мы решились на второй, почти такой же рискованный. Мы начали долгую и подробную дискуссию по поводу самого обвинительного заключения. Мы утверждали, среди прочего, что обвинение было расплывчатым и лишенным конкретики. Мы также утверждали, что для доказательства государственной измены необходимо подтвердить планирование насилия с нашей стороны и что обвинение должно привести конкретные примеры того, что мы намеревались действовать насильственно. Как результат, все судьи согласились с нашими аргументами. В августе суд отменил одно из двух обвинений, выдвинутых против нас в рамках Закона о подавлении коммунизма. 13 октября, еще после двух месяцев юридических дискуссий и споров, обвинение внезапно объявило о полном снятии обвинительного заключения против нас. Это было крайне неожиданно, однако мы слишком хорошо знали коварство властей, чтобы праздновать победу. И мы оказались правы: месяц спустя обвинение выдвинуло новое, более тщательно сформулированное обвинительное заключение, объявив, что судебный процесс сейчас будет продолжаться только в отношении тридцати обвиняемых, а остальных будут судить позже. Я был в числе первых тридцати. Все они являлись членами руководства Африканского национального конгресса.
Согласно новому обвинительному заключению, обвинение теперь было намерено доказать, что мы планировали применять насилие. Как выразился Освальд Пироу, «обвиняемые знали, что достижение целей Хартии свободы обязательно повлечет за собой насильственное свержение существующей власти». Юридические дискуссии продолжались до середины 1959 года, когда суд отклонил обвинительное заключение в отношении оставшихся шестидесяти одного обвиняемого. В течение нескольких месяцев деятельность сторон в зале суда представляла собой изощренные юридические маневры. Несмотря на успехи защиты в демонстрации шаткости правительственного иска, обвинение проявляло упрямство и настойчивость. Как заявил министр юстиции, «этот судебный процесс будет продолжаться вне зависимости от того, сколько миллионов фунтов это будет стоить. Какая разница, сколько времени это займет?»
* * *Сразу после полуночи 4 февраля 1958 года, вернувшись домой после рабочей встречи, я обнаружил, что у Винни вот-вот начнутся роды, и поспешил с ней в больницу Барагванатха, однако там мне сказали, что схватки пока еще преждевременны. Я оставался в больнице до тех пор, пока мне не пришлось поехать на суд в Преторию. Сразу после окончания судебного заседания я поспешил в Йоханнесбург вместе с Думой Нокве – и обнаружил, что мать и новорожденная дочь чувствуют себя прекрасно. Я держал на руках свою новую дочь и думал, как мне назвать ее. Один из моих родственников, вождь Мдинги, предложил имя Зенани, что означает «Что вы принесли в наш мир?» Это поэтическое имя, содержащее определенный вызов, предполагает, что каждый должен внести свой вклад в наше общество. Это такое имя, которым человек не только обладает, но и должен соответствовать ему.
Из Транскея приехала моя мать, чтобы помочь Винни. Она хотела крестить Зенани по баптистским традициям народа коса, пригласив inyanga, народного целителя племени, который искупал бы ребенка в травяных отварах. Однако Винни была категорически против этой затеи, считая, что это устаревшая и не совсем полезная традиция. Вместо этого она намазала маленькое тельце Зенани оливковым маслом, добавив к нему детскую присыпку Johnson’s, а самому ребенку дала жир печени акулы.
Как только Винни пришла в себя после родов, я решил научить ее водить машину. В те дни это было исключительно мужским делом, и на месте водителя нечасто можно было увидеть женщину-африканку. Однако Винни всегда была независимой, она охотно училась, а умение водить машину пошло бы ей только на пользу, потому что я часто отсутствовал и не мог сам отвозить ее туда, куда ей было необходимо. Возможно, я был слишком нетерпеливым
