Валентин Берестов - Избранные произведения. Т. I. Стихи, повести, рассказы, воспоминания

Вот мы и живем в мире нарисованных стрел, которые не летят к цели, а предлагают сделать это нам самим, стрел, которые говорят с нами и указывают путь.

А множество тонких стрелок научились слышать, вздрагивать, ходить по кругу в наших приборах, указывая на действие таких сил природы, какими в древности позволялось владеть лишь божествам и героям волшебных сказок.

Однако язык стрел не всегда столь ясен. Особенно если стрела заменяет слово в целой фразе или фразу в послании.

Стратегическая операция, предпринятая с целью измотать армию Дария Гистаспа, не вступая с ней в сражение, в конце концов утомила и самих скифов. Они решили, что пора бы персам убраться восвояси, и нашли оригинальный способ намекнуть им на это. Дарий получил посылку. Письма при ней не было, так как скифы грамоты не знали. Письмом служило само содержимое посылки: птицы, мыши, лягушки и стрелы.

Царь погрузился в чтение. Он привык к лести и преклонению окружающих и потому истолковал письмо в соответствии с характером придворных льстецов и угодников. Птицы летают в воздухе, мыши живут в земле, лягушки — скакуны, стрелы — боевое оружие. Следовательно, решил царь, скифы отдают ему и воздух, и землю, и коней, и свое оружие.

К счастью, в его свите нашелся смелый человек, который удивился:

— С чего бы это?

Тогда письмо было истолковано уже в соответствии с характером его отправителей: «Если вы, персы, не можете летать, как птицы, зарываться в землю, как мыши, плавать, как лягушки, вам не избежать скифских стрел». Вот теперь все было правильно! Работу археолога можно сравнить с поисками и чтением такого рода посланий. Вещи, найденные при раскопках, — это исторические документы. Нужно прочесть в них как можно больше и правильно истолковать прочитанное.

И уж если речь идет о стрелах, приведу пример того, как наконечник стрелы оказался очень важной «фразой» в послании из далеких веков.

Начав исследовать культуру саков, среднеазиатских скифов, наша экспедиция раскопала на городище Чирик-рабат мавзолей, сложенный из сырцового кирпича. В его помещениях беспорядочными грудами валялись человеческие кости, стены и пол были покрыты следами лопат и рубящих инструментов — грабители постарались. И вдруг рядом с ямой, выкопанной грабителями, нашли еще одну яму, побольше, которую поначалу тоже сочли грабительской. Грабители и в самом деле основательно изрыли и опустошили ее, но, к счастью, не до конца. Здесь удалось подобрать сосуд (в нем лежали костяное и каменные грузила), обломки бронзового зеркала, остатки костяного гребешка, круглые золотые нашивки для одежды, золотые пронизки, бусы из агата и зеленого стекла и наконечник стрелы, видимо выпавший из украденного колчана. Нашли череп женщины и несколько костей скелета (остальные вышвырнули грабители). Наконечник стрелы особенно заинтересовал С. П. Толстова. Женщина-лучница, женщина-воительница, владевшая оружием наравне с мужчиной. Первое вещественное свидетельство того, что у саков стойко держались традиции матриархата, когда женщина была не только равноправна с мужчиной, но и занимала в обществе более почетное положение (Геродот восхищался племенами, у которых сохранялись такие порядки, и называл их справедливейшими из людей).

О чем же говорят Светланины стрелы? Пока их можно считать не словами, а только буквами. Как по начертанию букв узнают, в какую эпоху написан документ, так и по форме наконечников стрел, по тому, сколько у них граней, «перьев» или лопастей, как выглядят втулки или черешки, которыми наконечник скрепляется с древком и т. п., археологи устанавливают дату стрелы и вещей, найденных вместе с нею. Светланины стрелы датируются V веком до нашей эры. Значит, точно такие же стрелы с этими вот трехперыми втульчатыми наконечниками могли попасть к Дарию Гистаспу, неся в себе угрозу и предостережение.

Стрел этих, как сообщает Геродот, было ровно пять. То есть столько же, сколько нашла Светлана. А что, если и эти пять стрел представляют собой послание? Что, если они не потеряны грабителями, а нарочно положены кем-то на край могилы? Вдруг они тоже означают предостережение и угрозу? «Если ты посмеешь нарушить покой гробницы, то наши стрелы рано или поздно настигнут тебя и отомстят».

Но я не решился даже высказать вслух свою догадку. Я не мог не видеть, что «грабительская дудка» занимает почти всю яму. Правда, к двум стенкам погребальной камеры все-таки прилегают светло-сиреневые остатки провалившейся тростниковой кровли. Между ними и стенками может оказаться нетронутая полоса. Однако грабители, как уже сказано, точно знали, где что лежит.

Нам и в голову не приходило, что на сей раз наши хищные предшественники просчитались.

Глава четвертая

— По моги-и-илам! — командую я, выскакивая из кабины. Голос у меня начальственный, вид грозный. Лоховиц уехал в Нукус за новыми рабочими, электростанцией, кинофильмами, всевозможным снаряжением, а меня оставил заместителем. Я изображаю распоясавшегося деспота. Все охотно подыгрывают мне.

Я требую повиновения и трепета. «Подданных» это устраивает. В столовой за ужином идет веселое состязание в подхалимаже. Выслушиваю самую лицемерную лесть, не моргнув глазом, как должное.

Передо мной полная миска вермишели, по правую руку большая черная ракетница, по левую — пузырек со змеиным ядом — атрибуты моей неограниченной власти.

То и другое я должен пустить в ход. После ужина державной дланью вотру змеиный яд в поясницу больного рабочего, а ночью через каждые полчаса я буду пускать зеленые и красные ракеты, чтобы не заблудилась машина, идущая к нам из Кзыл-Орды.

Хор похвал по адресу моей высокой особы вдруг сменяется искусно разыгранным взрывом недовольства. В ответ я стучу пистолетом по столу так, что миски с вермишелью подпрыгивают:

— Бунта-ва-ать?!

На работе эта игра, естественно, прекращается. Ограничиваюсь тем, что время от времени появляюсь на других раскопах. Все отлично управляются без меня. Совершаю обход просто так, для успокоения совести, выполняя просьбу Лоховица.

По утром низенькие пучки выжженной травы тонко и приятно пахнут полынью. Вспоминаются стихи Майкова:

Пучок травы, емшан степной,Он и сухой благоухает…

Этот запах с каждым днем становится слабее, выдыхается от жары и поднятой нами пыли. Но у Светланиного кургана он слышен и днем, когда, лежа на боку, гудят от горячего ветра пустые фляжки.

Половецкого певца, как рассказывает летопись, занесло в Грузию, там он и остался. Но половцы в своей степи стосковались по его песням и отправили за ним гонца. На случай, если певец откажется вернуться, они дали своему посланцу сухие стебельки емшана: