Евгений Биневич - Евгений Шварц. Хроника жизни

И ещё — писателям устроили поход в какой-то особый торговый распределитель, где Евгений Львович неожиданно для себя приобрел патефон с пластинками.

Так родился Союз советских писателей (ССП), и Шварц автоматически стал его членом. Собственно, как и все остальные.

— И вот я вхожу во двор нашего дома, ещё непривычного мне. Катюша ждет меня, сидит на окне, я вижу её с середины двора. Я показываю ей патефон, она улыбается мне, но чуть-чуть, и я угадываю, что она ещё не совсем оправилась после своего обычного нездоровья. Но она радуется мне. Удивляется, что я привез патефон, — это не в наших привычках. Я завожу «У самовара я и моя Маша», и вместе с этой песенкой в маленькую нашу квартиру входит ощущение съезда — холодного парада враждебных или безразличных лиц. Первым секретарем ССП был Щербаков, один из секретарей ЦК. Он долго приглядывался к писателям, а потом, по слухам, признался кому-то из друзей: «Много раз приходилось мне руководить, но таких людей, как писатели, не встречал. По-моему, все они ненормальные…».

Дом писателей

Новый 1935 год писатели Ленинграда встречали в своем «Доме».

31 декабря, ближе к ночи, немногочисленные прохожие на проспекте Володарского были приятно удивлены встречами с людьми, с которыми они лично не были знакомы, но лица которых им тем не менее были известны. Незнакомые знакомцы вливались в улицу Воинова. Здесь, в бывшем доме графа Шереметьева, в бывшей Финской культурной миссии, открывался Дом писателей имени Вл. Маяковского.

«Дом советских писателей был открыт ещё в 1934 году. Открыли его, что называется, в самую последнюю минуту… перед наступлением Нового года, — пытался пошутить репортер «Литературного Ленинграда». — «Сейчас, — объявил Н. Тихонов, — с последним ударом часов мы не только встречаем начало нового 1934 года, но мы открываем наш Дом, наш клуб… Пусть этот Дом станет действительно клубом передовой советской интеллигенции…» От имени правления ленинградского Союза писателей выступил К. Федин… Был показан спектакль — литературное обозрение — театра марионеток».

«Литературное обозрение» называлось «Торжественное заседание», в котором ощущалось пародируемое образование ленинградского отделения ССП (ЛО ССП). Автором его был Евгений Шварц. Среди действующих лиц — А. Толстой, О. Форш, С. Маршак, Ю. Тынянов, Н. Тихонов, М. Слонимский, К. Федин, М. Козаков, А. Гитович, Н. Чуковский, Б. Корнилов и другие. Куклы-шаржи были талантливо выполнены скульпторами Е. Янсон-Манизар и К. Ковалевой. «Гримировали» их лучшие тогдашние карикатуристы во главе с Н. Радровым и Б. Малаховским. Роли «озвучивал» И. Андроников. Музыкальные номера написали И. Дзержинский, В. Соловьев-Седой, Б. Гольц и Л. Ган. Куплеты исполняла Людмила Баршева.

Спектакль прошел под несмолкаемый хохот переполненного зала, в том числе и тех, кто одновременно находился в зале и на сцене.

Руководила новым театром марионеток Любовь Васильевна Яковлева-Шапорина. После гимназии она училась в частной мастерской В. Кардовского; окончила курс Общества поощрения художеств по офорту. Но душа её прикипела к кукольному театру. Еще в 1918 году при театре-студии Петроградского отдела театров и зрелищ она организовала первый театр марионеток. И вот теперь она начала новое дело — пародийный капустнический театр кукол при Доме писателей.

К юбилею — 30-летию литературной деятельности А. П. Чапыгина 17 марта было решено, что Шварц напишет очередную пьесу-капустник.

Открывался занавес. «Набережная реки Карповки… Выплывает расписной струг. На нем Чапыгин. Он одет блистательно. В руке обнаженная шашка. Писатели падают в ноги.

ЧАПЫГИН. Кто ныне старший?..

ПИСАТЕЛИ. Ты, отец, ты…

ЧАПЫГИН. Кто убиляр?

ПИСАТЕЛИ. Ты, батюшка, ты…

ЧАПЫГИН. Чей день нонеча?

ПИСАТЕЛИ. Твой, отец, твой…

ЧАПЫГИН (передразнивает). Твой… Чем отметили?

ТОЛСТОЙ. Адресом!» И т. д.

К тем действующим лицам, которые участвовали в предыдущем спектакле, добавились Д. Выгодский, Ю. Берзин, какой-то весьма характерный для того времени критик, и просто «странный человек, обвешанный водопроводными трубами, весь в известке, в краске…» Ну, естественно, сам герой «убилея» и герой героя — Стенька Разин. «Ето кто?», — интересовался Чапыгин про «странного человека». — «А это юродивый, — ответствовал Толстой, — с писательской надстройки… Там многие повихнулись».

Заканчивалась феерия общим хором писателей на мотив русской народной песни:

Сил никаких не жалея,Мы трудились для твово убилея.Чапыгин ты наш Алексей,Мы старались от души ото всей.Ежели шутили — то любя,Потому — мы уважаем тебя.Пускай на головушке плешь,Зато ты разумом свеж.Пускай убилей тридцать лет,В тебе старости-строгости нет.Ты, Чапыгин, — воевода и отец.Ты веселый вполне молодец.Ты за пьесу нас не бей, не тряси,А скажи ты нам по-русски — мерси!

На этот раз декорации и куклы были выполнены по эскизам ученицы П. Филонова Татьяны Глебовой.

Спектакль имел такой же успех, как и первый.

Осенью было показано ещё одно «обозрение» Шварца «Кораблекрушение», оформленное Н. Никифоровым и с музыкой Ю. Кочурова.

Все три пьесы сохранились в архиве Л. В. Шапориной, который находится в Пушкинском доме (ИРЛИ).

Вспоминая те дни, Шварц посвятит им всего несколько строк в дневнике. 13 января 1954 года он запишет: «По неуважению к себе, я втянулся в эту работу для Дома писателей больше, чем следовало бы. Писал программы для кукольного театра — художники сделали куклы всех писателей, выступал, придумывал программы. Спасало то, что мне было весело…».

V. СТАНОВЛЕНИЕ ДАРОВАНИЯ

Пантелей Гогенштауфен, Николай Акимов, принцесса Генриэтта и другие

Еще в 1931 году Евгений Шварц начал писать «Приключения Гогенштауфена». А написавши, решил, что лучше всего эту пьесу могут поставить в московском вахтанговском театре, как казалось автору, театре, которому близка та театральная стихия веселой сатиры, какую он изобрел в этой пьесе.

«Во время моей работы в Москве в молодом тогда Театре им. Евг. Вахтангова мне сказали как-то после репетиции, что вечером будет читать свою пьесу ленинградский драматург Шварц, — вспоминал Н. П. Акимов. — Когда перед читкой выяснилось, что мы не знакомы, все очень удивились: ленинградцы! И нас познакомили. Шварц прочел «Приключения Гогенштауфена». Пьесу горячо обсуждали, признали интересной, но требующей доработки. Автор — скромный худощавый молодой блондин — сдержанной вежливостью выделялся из общего стиля более уверенных в себе и темпераментных ораторов. Он согласился со всеми замечаниями и больше к этой работе не возвращался».