Джованни Казанова - История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 7

Мы вернулись в помещение, где, для их развлечения, я устроил небольшой банк в фараон. М-м Морен дала денег обеим девицам, у которых не было ни су, и Валенглар настолько хорошо повел свою игру, что, когда я окончил свою талью, чтобы идти ужинать, я имел удовольствие видеть, что каждая из них выиграла.

Мы оставались за столом вплоть до полуночи. Ветер, спустившийся с Альп, был очень силен, и я не осмелился настаивать на прогулке в саду. М-м Морин ушла, осыпав меня благодарностями, и я расцеловал ее, однако со всей благопристойностью.

Услышав пение на кухне, я захожу туда и вижу Ледюка, пьяного настолько, что не может держаться на ногах. Когда он меня увидел, он приблизился, чтобы попросить прощения, и упал, затем его вырвало. Его отнесли в кровать. Я счел этот случай достойным, чтобы над ним посмеяться, и так бы и случилось, если бы не пришли девушки, все вместе. То, что проходит один раз, не годится во второй. Характер этих девиц был таков, что я не мог бы заниматься ими иначе, чем по одной за раз, все время без ведома остальных. Я не мог подвергнуть неуспешной атаке одну, что повлекло бы затем потерю всякой надежды иметь их одну за одной. Я видел, что Роза в открытую ревновала к кузине, шпионя за моими взглядами. Когда я улегся в постель, я поблагодарил их, и они ушли.

На другой день Роза вошла одна, спросив у меня брикет шоколада и говоря мне, что Ледюк болен всерьез. Она принесла мне мой сундучок, и, дав ей брикет шоколада, я взял ее за руку и дал ей почувствовать, что люблю ее; она притворилась оскорбленной и ушла. Пришла к моей постели Манон, показав порванную мной манжету и спросив, не хочу ли я, чтобы она ее зашила. Я взял ее за руку, наклоняясь, и когда она увидела, что я хочу ее поцеловать, она ее отдернула, наклонилась сама и позволила мне принять поцелуй, который я видел на ее полуоткрытых губах; я быстро снова схватил ее за руку, но дело прервалось, потому что вошла кузина. Манон отдернула свою руку и, держа манжету, притворилась, что выслушивает мой ответ. Я сказал ей рассеянно, делая вид, что не вижу кузину, что она доставила бы мне удовольствие, починив манжету, когда у нее будет время, и она ушла.

Доведенный до крайности этими двумя происшествиями, я решил, что кузина от меня не упрыгает, потому что накануне я уже получил от нее авансы. Я попросил у нее платок, она дала его, не упоминая поцелуя, и оставила мне свою руку, и дело было бы сделано, если бы не пришла Роза с моим шоколадом. Ничего не было легче для меня и для кузины, чем принять мгновенно непринужденный вид, но это третье происшествие привело меня в ярость. Я хотел убить Розу; но я должен был успокоиться, я сердился, но имел на это право при том, что она меня оттолкнула четверть часа назад. Шоколад показался мне плохо приготовленным; это было не так, но я ей об этом сказал. Я поднялся, я не захотел, чтобы она меня побрила, но позволил, чтобы Манон меня причесала; две другие вышли, притворяясь, что делают общее дело, но Роза при этом старалась больше, чем Манон. В этот момент появляется Валенглар.

Этот человек, обладающий большим достоинством и здравым смыслом, несмотря на то, что мнил себя знатоком в абстрактных науках, сказал мне за обедом, что находит меня немного грустным, и что если это происходит от мыслей, связанных с юной Роман, он советует от них отказаться, по крайней мере если я не решаюсь просить ее себе в жены. Я ответил, что уезжаю через несколько дней.

Мы увидели ее у ее тети. Она встретила меня с дружеским видом, который меня порадовал и побудил ее поцеловать, усадив себе на колено. Ее тетя рассмеялась, она слегка покраснела и дала мне маленькую бумажку, затем убежала. Я прочел на ней год, день, час и минуту ее рождения; я все понял. Ее бегство из моих объятий должно было сказать, что я могу рассчитывать на некоторые милости с ее стороны, лишь составив ее гороскоп. Думая сыграть на этом, я сказал ей, что отвечу, смогу ли я доставить ей это удовольствие или нет, за следующий день у меня и за ночь танцев. Она смотрит на свою тетю, и мое предложение одобрено.

Объявляют о приходе русского . Я вижу мужчину моего возраста, очень комильфо , одетого по-дорожному, немного тонкокостного. Он представляется, м-м Морен оказывает ему грациозный прием, он хорошо говорит, он грустно посмеивается, на меня почти не смотрит и не говорит ни слова м-ль Роман. К вечеру приходит г-н Морен, и русский дает ему флакон, наполненный белой жидкостью; затем он собирается уйти, но его оставляют ужинать.

За столом говорят о его замечательной жидкости. Г-н Морен говорит мне, что в три минуты она заставила исчезнуть ушиб на лице молодого человека, нанесенный отскочившим поленом, которое, как думали, проломило кость. Месье русский всего только потер его своей жидкостью. Тот скромно сказал, что это только пустяк его собственного изготовления, и он много говорил о химии с Валенгларом. Я был занят только моей красоткой, надежда овладеть ею завтра лишала меня аппетита. Когда я провожал Валенглара к нему на квартиру, тот сказал, что никто не знает этого русского, и, несмотря на это, он принят во всех домах.

— Есть ли у него экипаж?

— Ничего — ни слуги, ни денег, он здесь уже две недели; но он ничего ни у кого не просит. В гостинице ему предоставили кредит; полагают, что он ожидает откуда-то своих слуг и свой экипаж.

— Логичнее предположить, что он бродяга;

— У него не тот вид, как вы сами видели; и к тому же у него перстни с хорошими камнями. Их видели.

— Могут ошибаться. Он их продаст.

Когда я вернулся к себе, пришла Роза, чтобы причесать меня на ночь, продолжая при этом дуться. Я уговаривал ее быть повеселее, но, увидев, что она упорствует, сказал оставить меня спать и сказать отцу, что я хочу дать бал в следующую ночь в зале на первом этаже, примыкающей к саду, и ужин на восемнадцать-двадцать персон. На завтра с утра я подтвердил распоряжение, сказав, что хочу, чтобы его дочери тоже танцевали.

В тот момент, когда он выходил с Розой, вошла Манон и подошла к моей кровати, чтобы узнать, какие я хочу кружева; но это был только предлог: я нашел ее нежной как овечка и влюбленной как голубка, и мы покончили с вопросом; но момент спустя Роза преподнесла нам сюрприз. Она вошла вместе с Ледюком, который пришел спросить моего позволения тоже танцевать, обещая быть разумным, и Роза за него поручилась. Я согласился, сказав, что он должен благодарить м-ль Розу.

Я получил записку от М-м Морен, которая спрашивала, можно ли пригласить на мой бал двух дам, своих знакомых, вместе с их дочерьми, и я ответил, что она доставит мне удовольствие, пригласив также и мужей, имея в виду, что стол будет накрыт на двадцать человек.