Противостояние президенту США. Откровения бывшей помощницы Байдена - Тара Рид
Позже, в мае 2019 года, я попробовала поговорить об этом с Лизой. Написала ей по электронной почте и позвонила. Она не ответила ни на письмо, ни на звонок. Но я не оставляла попыток достучаться до прессы, несмотря на бесконечную травлю в соцсетях. Я обращалась в журнал New Yorker и лично к журналисту Ронану Фэрроу[13] трижды. В последующие месяцы я старалась связаться с другими репортерами и политическими деятелями. Признаюсь, когда никто из них так и не откликнулся, где-то в глубине души я даже почувствовала облегчение и успокоила себя тем, что я хотя бы попыталась. Затем в январе 2020 года я решила обратиться в организацию Time’s Up и опять потерпела фиаско.
Однажды мне написала в соцсети Twitter известная женщина-комик, которая заинтересовалась моей историей. Я ответила ей в личном сообщении, а потом мы созвонились. Это было за неделю до того, как началась пандемия Covid-19, объявили карантин, и жизнь каждого изменилась. Она пришла ко мне домой. Я приготовила вегетарианское блюдо, которое она проглотила за один присест, проголодавшись после долгой дороги. Я рассказала ей всю свою историю с Байденом, она смотрела кое-какие мои документы, и так мы проговорили около двух часов. Хлоя – назовем ее так – просила не раскрывать ее имени, потому что боялась негативной реакции в прессе и волновалась за свою карьеру. Мне это было понятно. Она подала мне идею поговорить с Райаном Гримом, главой вашингтонского бюро Intercept[14] или с подкастером Кэти Халпер. Я слышала о них раньше и согласилась.
Через некоторое время у меня состоялся телефонный разговор с Кэти.
– Я читала о твоей истории. Наша общая подруга сказала, что ты, возможно, захочешь прийти на мое шоу, – произнесла она с вопросительной ноткой в голосе.
Я ответила утвердительно. Мне понравилось, что она была независимым журналистом.
У Кэти был очаровательный нью-йоркский акцент, чувство юмора и непринужденная манера общения. Мы договорились записать подкаст-интервью. Я помню момент, когда включились камеры и раздался щелчок. Мне казалось, что я ступаю на американские горки. Я глубоко вдохнула и начала пересказывать свои воспоминания во всех подробностях. Кэти было интересно, что говорил Байден в тот момент. У меня был ком в горле, когда в памяти всплыла его фраза «Ты никто!». Эти слова и то, как он указал на меня пальцем, запомнились мне на десятилетия. Я долго верила, что я и правда была никем.
После интервью чуткая Кэти связалась со мной, чтобы проверить, как я себя чувствую. Мне было непросто. Я только что раскрыла секрет, который хранила с двадцати лет, и знала, что последствия этого заявления повлияют на всю мою жизнь.
Примерно через неделю или две после подкаста Кэти Халпер, который она назвала «Демократия на подъеме», я получил сообщение от Лоры из журнала Vox.com. Она не ожидала услышать таких откровений от меня и явно злилась, что упустила сенсацию. У Лизы было другое мнение: «Я знала это. Я знала, что было что-то еще», – заявила она публично в эфире и подтвердила, что я пыталась с ней связаться.
Что касается Лоры, то она, прикрываясь журналистским расследованием, просто хотела доказать, что я лгу. Ведь сенсация должна была принадлежать ей, и она постоянно давала мне понять, как сильно я ее раздражаю. И чем больше она демонстрировала свою неприязнь, тем больше я закрывалась. Каждый разговор с Лорой был похож на битву. А отказаться разговаривать с ней я боялась, потому что не знала, что бы она написала в этом случае.
Я предложила Лоре побеседовать с моей хорошей подругой, писательницей Венди Дейл. Венди знала, почему я хранила молчание в 2019 году. Она меня очень поддержала в тот период, когда мне угрожали убийством. Мы тогда часами разговаривали по телефону, она успокаивала меня. Даже сняла смешное видео об обвинении в шпионаже в пользу России, чтобы взбодрить меня. Венди хотела написать статью о моей истории для журнала Vox.com, поэтому она обратилась к Лоре. Но Лора проигнорировала ее. Вероятно, потому что то, что могла рассказать Венди, не соответствовало ее целям. Из-за своего уродливого эго Лора скрыла правду. А вред, который Лора причинила своей статьей мне и другим пострадавшим, остался надолго.
В какой-то момент, разговаривая с Лорой, я разрыдалась. Она сказала: «Вот, это то, что я хотела». Она произнесла это с таким ликованием, будто мои слезы принесли ей удовлетворение и триумф. В тот момент я почувствовала усталость от того, какими ужасными манипуляторами могут быть люди, чтобы добиться своего.
Лора оказалась просто хищным репортером, непреклонно преследующим свои цели. Я поняла это, только когда она отказалась беседовать с Венди Дейл и опубликовала свою статью. Медиаиндустрия щедро хвалила ее, но никто понятия не имел, что она замалчивает правду или попросту лжет.
По мере того, как движение за свержение Трампа становилось все более яростным, тема сексуального насилия, которому я подверглась, была уже не так важна, как победа демократов на выборах. По сути, я была жертвенным агнцем для этой партии. Для них цель оправдывает средства.
ЗАГОЛОВОК VOX: Мучительная история Тары Рид. Я начала рассказывать об истории Тары Рид год назад. Вот что я нашла, и где я застряла.
К сожалению, дальше все стало только хуже. Например, когда журналистка газеты «Вашингтон Пост» Бет Рейнхард довела моего свидетеля до слез.
Рич Макхью вошел в мою жизнь в разгар репортажа «Нью-Йорк Таймс». Он был партнером Ронана Фэрроу в программах о деле Харви Вайнштейне на телеканале NBC. Он видел, как влиятельные люди использовали свой статус, чтобы заставить жертв насилия замолчать.
Я назвала Рича «гладиатором за правду». У меня не было уверенности в его позиции, и я даже не могла утверждать, что он мне поверил. Я только чувствовала, что он хотел, чтобы правда вышла наружу. Рич, как и Ронан, был тем репортером, который понимал, что такое психологическая травма. Он так аккуратно выстраивал вопросы, что я смогла расслабиться и спокойно отвечать. Коллин тоже говорил с Ричем и ему также показалось, что тот не был предвзят. Это все, чего хотел любой из нас – нейтральной беседы без политизированных атак.
Однажды утром, когда я пила кофе, мне позвонили.
– Тара? Это Ронан Фэрроу, – голос Ронана был отчетливо узнаваем.
Я тогда обрадовалась, что все-таки есть репортеры, заинтересованные в том, чтобы добраться до сути дела, а не просто продвигать свои собственные планы. Он с уважением и сочувствием подошел к моей ситуации, понимая насколько я устала быть мишенью для средств массовой информации.
Ронан связался со всеми, о ком
