Освобождая Европу. Дневники лейтенанта. 1945 г - Андрей Владимирович Николаев
– Товарищ капитан.
– Все только в порядке живой очереди.
– Наш полк уже грузится в эшелон.
– Все только в порядке живой очереди, – и ушел прочь.
Лишь только в четвертом часу услышал я из-за забора голос:
– Представитель 534-го минометного полка!
Подхожу к барьеру. Неразговорчивый и хмурый старшина вполне вежливо, но отработанно коротко перечисляет:
– Общий список на двадцать пять человек. Продовольственный аттестат на двадцать пять человек. Личные дела на каждого и вещевые аттестаты на каждого. Проверили? Распишитесь. Люди во дворе. – И по телефону: – Шоферы в 534-й на построение.
– Пошли, – говорю я Борису, – ребята уже строятся…
Во дворе стоят две шеренги по двенадцать человек и рослый, молодцеватый старшина. Старшина докладывает, как положено, по уставу и подает мне список команды. Я вычитываю фамилии и слышу в ответ разноголосое «здесь».
– Здравствуйте, товарищи шоферы! – обращаюсь я к людям, стоящим в строю. – Я представитель того полка, в котором вам предстоит служить. Полк боевой: воевал под Ленинградом в блокаду, на Псковском направлении, на Карельском перешейке. Удостоен звания «Выборгский». Вопросы есть? Нет. Сержант Израилов, командуйте.
Я подаю пропуск часовому, и взвод, в колонну по четыре, выходит за ворота. Вечереет. Горизонт окрашен в малиновый цвет, а воздух вокруг становится как бы все более и более иссиня-серым. Улица тянется под гору – видны низовая часть, пригород и товарная станция.
Погрузка закончена. Эшелон стоит на запасных путях, ожидая паровоза. Сдав документы в штаб и передав людей Богданову, я отправился искать свой вагон.
– Прибыл, – слышу я веселый говорок Николая Микулина, – а твое место чуток не заняли.
– Кто же это польстился-то?
– Да какой-то мимо проходил. Место свободное, а мне ехать надо. Так, говорит, не положено.
– Ну вы его, конечно, не пустили.
– Как можно. – И Микулин засмеялся добродушно и весело.
– Голову он тебе морочит, – зло сплюнув, подал реплику Федоров.
– Так я и сам знаю, что морочит, – отозвался я шуткой.
– Ничего ты не знаешь, – напирает Федоров, – эшелон пришел некондиционный. Нар в вагонах наполовину нет, печек нет, дров нет. Скажи спасибо, что ребята лучший вагон захватили, а то бы на чем спать-то?
– Ну а как теперь поедут те, кому не досталось? – слышу я голос Миши Маслова.
– Как?! – усмехнулся Микулин. – Будут проявлять военную находчивость. То есть драть все, что плохо лежит. Русский солдат не пропадет – у него «суворовская школа».
В восьмом часу, сквозь дремоту, я услышал крик дежурного: «По вагонам!» Последовал толчок, другой, и эшелон тронулся, постукивая на стыках колесами.
7 февраля. Проснулся поздно. На улице совсем светло. Эшелон стоит на какой-то станции.
– Где мы? – спрашиваю я, садясь на нары.
– В Бердичеве, – отвечает Маслов, вытирая полотенцем раскрасневшееся лицо.
– Поедем скоро?
– Кто знает. Паровоза нет.
Не спеша умывшись и сделав небольшую разминку, я стал завтракать, разогрев на печке остывшие чай и кашу. В вагон поднялся Микулин, обил снег с валенок и весело произнес:
– Дела. «Виллис» Шаблия с платформы снимают.
– Зачем? – в недоумении спрашивает Маслов.
– Говорят: солдатушки – бравы ребятушки еще затемно, как только эшелон стал, пивоваренный завод разгромили. – Микулин потер руки и подсел к печке. – Комендант эшелон не выпускает и паровоза не дает.
– Что ж теперь будет? – спрашивает озадаченно Маслов.
– Ты его больше слушай, – вмешался Федоров, – солдатня на пивоваренном заводе только доски от забора отдирала. Вон, дрова в углу, ты спросил: откуда?! У печки все мастера греться, а как о дровах заботиться, так вас нет. Один я должон.
Приехав на пивоваренный завод, Шаблий принес извинения директору. И тут же пообещал компенсировать ущерб какой-либо работой, которую могли бы выполнить солдаты. Директор смягчился. Работа нашлась – да еще совместно с рабочими завода, то есть с молодыми и здоровыми девчатами. Директор был доволен и выставил солдатам бочонок пива. Естественно, и железнодорожный комендант был рад исчерпанности неприятного инцидента.
8 февраля. Тронулись из Бердичева.
9 февраля. Проехали Казатин, Жмеринку.
11 февраля. Могилев-Подольский. «Едем по Украине, – пишу я. – Много яблок, пирогов, орехов, молока. Молоко – 10 рублей литр».
Эшелон идет на запад
12 февраля. Полдень. Переезжаем Днестр и вступаем в пределы Бессарабии. Снега тут нет и в помине. Только бурые просторы степей, лишь кое-где перерезанные невысокими складчатыми горами. Погода солнечная, ясная. Пользуясь своим положением начальника противовоздушной обороны эшелона, большую часть дневного времени провожу я в кабине «студебекера» на платформе, наблюдая несущиеся мимо и постоянно меняющиеся пейзажи невиданного мною доселе края…
Цыганы шумною толпой
По Бессарабии кочуют.
Они сегодня над рекой
В шатрах изодранных ночуют.
Я декламирую Пушкина, глядя вниз – туда, где на берегах небольших речек виднеются многочисленные таборы бессарабских цыган. Странное дело – война будто бы даже и не коснулась их. Идут эшелоны по бессарабским степям, а голые цыганята, пританцовывая, тянут ручонки и просят копеечку. Их родители – отцы и матери, – одетые в драное тряпье, заняты каким-то своим делом. Тощие, не линялые, в клоках слежавшейся шерсти, неподалеку пасутся их кони.
На значительном расстоянии от линии железной дороги видны упряжки волов и степенные молдаване в высоких барашковых шапках, идущие следом. Такая папаха стоит 100 рублей, и их выносят продавать на станцию. Мужики и бабы ходят в добротных домотканых свитках и смазных сапогах.
На станциях торгуют пшеничными пышками, белыми и мягкими, яблоками, орехами, печеной «кукурицей», меховыми жилетами и, конечно же, молодым виноградным вином.
13 февраля. Проезжаем узловую станцию Отица. Глаза разбегаются от обилия товаров на привокзальном базаре. Лейтенант Горячев, старший офицер четвертой батареи, плотный и добродушный интеллигент, ходит по базару и записывает в блокнот молдавские и румынские слова, наименование товаров и их стоимость.
14 февраля. Пограничная станция Унгина. Комендант КПП поднимается на платформу в штабной фургон. Идет проверка документов, и по эшелону передана команда: «Всем оставаться на местах, из вагонов не выходить!» Наряд пограничников с автоматами в руках идет вдоль эшелона и, не поднимаясь в вагоны, спрашивает:
– Посторонних нет?
– Нет, – отвечают наши. – Все свои.
– В 16.00 эшелон полка пересекает границу с Румынией.
На той, европейской стороне станции Унгина румынские пограничники и дежурный по станции в странно-огромных фуражках. Звучит нерусская речь. На перроне масса румынских солдат в каких-то рогатых шапках и офицеры в огромных картузах. Лиц невоенных на станции нет.
