Освобождая Европу. Дневники лейтенанта. 1945 г - Андрей Владимирович Николаев
Так, в первый день инспекторских показательных стрельб, которые по плану должны продолжаться три дня и две ночи, состоялось наше непосредственное знакомство с начальством 57-й артбригады.
25 января. Двое суток непрерывной работы в полках. Огневики копают окопы полного профиля в мерзлом грунте. Разведчики трудятся над сооружением наблюдательных пунктов и мерзнут у стереотрубы, фиксируя деятельность «противника» в журнале наблюдений. «Противника» изображают специально выделенные группы солдат – потом действия этих групп сличают с записями в журналах наблюдателей. Телефонисты бегают с катушками и аппаратами, налаживая связь, которая должна работать безотказно по всем направлениям. А в штабах полка и дивизионов кипит работа над планшетами и документацией, которую требуется оформлять грамотно и тщательно.
Утро 25-го числа выдалось морозным и солнечным. Стрельбы состоялись в присутствии командира 57-й арт-бригады полковника Игнатьева и командующего артиллерией 38-го стрелкового корпуса полковника Зубчанинова.
Полки – 211-й гаубичный, 205-й пушечный и 534-й минометный – стреляли по мишеням и по площади. Стреляли отдельно побатарейно, дивизионами и всем полком в целом. Стреляли по очереди и одновременно. Программа стрельб оказалась в высшей степени насыщенной, ответственной и сложной. Не знаю, как стреляли пушкари и гаубичники, но минометчики отстрелялись успешно, и командир полка остался доволен.
26 января. Последний день стоят в конюшнях нашего лагеря упряжные и верховые лошади. Сегодня они уходят вместе со своими стариками-ездовыми. Любители коней идут к ним прощаться, потрепать матерого жеребца или ласковую кобылу по шее, сунуть кусочек черняшки с солью, пощупать их теплые губы и ноздри, подышать запахом конского пота – такого притягательного для каждого врожденного кавалериста. Старики-ездовые подбрасывают лошадям сено, отмеряют гарнцем меру овса, поят теплой водою, согретой на железной печке, заботливо укрывают попонами, чтоб не простыли на морозе. Трудно лошадям в артиллерийской упряжке, но человеку уютнее с лошадью.
27 января. Совещание старшего офицерского состава полка. Подполковник Шаблий обращается к собравшимся: «Мы пришли с севера. Мы хорошо дрались на землях Александра Невского и Петра Великого. Теперь мы вышли на Суворовские дороги. Только что окончившиеся полигонные стрельбы, проводимые совместно с тактическими учениями, показали хорошие результаты. Все пять батарей нашего полка получили оценку «отлично». И еще: сообщение конфиденциальное – нашу бригаду должен посетить Главный маршал артиллерии Николай Николаевич Воронов».
На этом же совещании решались и конкретные вопросы передислокации полка к линии фронта. Майор Коваленко вновь назначен начальником эшелона, а я его помощником по противовоздушной обороне. Мы не знаем еще конкретного пункта своего назначения – ясно лишь, что участвовать в боях нам предстоит где-то на юго-западном театре военных действий.
А это значит, что авиация противника должна представлять для нашего эшелона реальную угрозу и нужно изыскивать внутренние средства для создания системы ПВО, хотя бы силами пулеметных расчетов.
После совещания ко мне подошел Коваленко. За последние дни нам не удавалось даже перекинуться лишним словом.
– Счастливый ты, Владимирыч, – сказал Николай, добродушно улыбаясь.
– Это почему же? – спросил я с недоумением.
– Да так. Счастливый, и всё тут, – продолжал он, смеясь. – А я по пути сюда в трех километрах от хаты проезжал. Мои живут в селе Красная Слобода Сумской области. Эшелон на станции Путынь не остановился. Тебе повезло. Ты мать повидал.
1 февраля. Еще накануне вечером стало известно, что бригаду посетит инспекционная комиссия Ставки во главе с Главным маршалом артиллерии Вороновым.
Затемно, в шестом часу, 534-й минометный полк вывели на окраину жилого комплекса лагерей и разместили побатарейно в боевые порядки в лощине под бугром. А на гребне бугра обосновались наблюдательные пункты батарей, дивизионов и наблюдательно-командный пункт полка.
Погода не предвещает ничего хорошего: утро туманное и хмурое, дует резкий ветер, подымая с земли вихри колючего жесткого снега. По дороге на Житомир выставлены дежурные посты оповещения и протянута временная линия связи. Ждать пришлось долго, все основательно продрогли.
Командир полка в белом полушубке, опоясанный ремнями, с выражением каменной неподвижности на лице молча ходит взад-вперед по протоптанной в снегу тропинке. Он уже несколько раз подходил к старшим офицерам батарей и медленно, отчеканивая каждое слово, повторял вполголоса:
– Вы рапорта Главному маршалу не отдавайте. Я первый буду его встречать и отдам рапорт за весь полк. А вы только представитесь ему.
– Что вы волнуетесь, товарищ подполковник, – вдруг выпалил Заблоцкий, – что переживаете?! Ну, приезжает Главный маршал. Но ведь он такой же человек, такой же, как и мы с вами.
Ничего не сказал подполковник Шаблий лейтенанту Заблоцкому, а молча продолжал мерить шаги по протоптанной им же тропе.
Часам к двенадцати дня, когда все уже успели основательно промерзнуть и проголодаться, посты оповещения сообщили, что по дороге от Житомира движется колонна «виллисов». Не доезжая до фронта боевых порядков полка, машины остановились, и впереди группы генералов и офицеров, направлявшейся в нашу сторону, заметно выделялась фигура маршала Воронова. Следом двигались представители Ставки, Главного артиллерийского управления, штабов артиллерии фронта и армии – генералы и полковники. Замыкали это шествие Зубчанинов и Игнатьев.
– Смир-р-рна! – раздалась команда подполковника Шаблия. И командир 534-го минометного Выборгского полка стал отдавать рапорт Главному маршалу артиллерии.
После рапорта прозвучала команда: «Приступить к занятиям». И весь личный состав стал изображать момент ведения огня: наводчики наводили, заряжающие опускали в ствол деревянные болванки мин и кричали: «Выстрел!», старшие офицеры подавали команды, сержанты их дублировали. Но среди всеобщего шума голосов и криков особенно четко выделялся густой баритон лейтенанта Заблоцкого. С развевающейся по ветру бородой, зычным голосом, независимым видом, Заблоцкий оказался в центре внимания, и маршал Воронов направился прямо к нему на батарею. Протрубили «отбой».
– Старший офицер второй батареи 534-го минометного Выборгского полка лейтенант Заблоцкий.
Воронов пошел вдоль фронта батареи. Около четвертого орудия он остановился. Командир расчета младший сержант Алексеев – высокий, полнолицый, совсем еще молодой парень – представился Главному маршалу.
– Ну что, Алексеев, – спрашивает Воронов, – сколько же ты мин выпустил из своего миномета?
– Три, товарищ Главный маршал артиллерии, – не задумываясь, отвечает Алексеев.
– Как же так-то, три? – недоумевает Воронов.
– Да, так. Три. Три мины выпустил, и финны пардону запросили. Миномет-то этот – он новый. А тот, что старый, – от огня устал. Вот его и заменили.
– Что ж, Алексеев, молодец. Продолжай и дальше так-то. – И, обратившись к командиру полка, Воронов сказал: – От моего имени сержанта Алексеева представить к награждению орденом Красной Звезды.
Простившись с Заблоцким, Воронов отправился на соседнюю, третью батарею, где старшим
