Дмитрий Коваленин - Суси-нуар. Занимательное муракамиедение

Теперь, столько лет спустя, за столько тысяч километров от Японии и за столько книг от «истории с голубцами», я оглядываюсь на свое прошлое и думаю, что наша жизнь – сама по себе удивительная и необъяснимая вещь, не важно, случаются в ней «потрясающие события» или нет.

Бостон, 1993

1998.11.10—00:08

Здравствуйте. Я студентка, большая поклонница Ваших книг.

В институт я поступила не сразу, зависла на целый год. Но очень хотела заниматься музыкой и весь этот «выпавший» год изо всех сил тренировалась на пианино. И в общем, как и мечтала, поступила на музыкальное отделение. Вот только музыка меня уже не привлекает, как прежде, – стало как бы все равно. Теперь я с гораздо большим удовольствием занялась бы дизайном.

Сейчас я на третьем курсе, через год окончу вуз и начну работать. Но меня угнетает вопрос, почему же так все получилось. Родители уговаривают – иди и работай по специальности, чего уж теперь. Мол, старшая сестра всю жизнь делала, что хотела, вот и умотала за границу, так хоть ты у нас будь как все.

А я собираюсь поступить в другой вуз, выучить все эти технические премудрости, стать дизайнером и заниматься в жизни любимым делом. Но ужасно боюсь – а вдруг все опять будет так же, как с музыкой? Извините за такие взбалмошные мысли. Вы, Мураками-сан, сумели однажды развернуть свою Судьбу в другую сторону. Как Вам это удалось? Тоже ведь, наверное, мучились и сомневались…

(Студентка, 21 год)

Харуки Мураками:

Добрый день.

Не могу судить из письма ни о Вашем характере, ни о стиле Вашей жизни, поэтому точного ответа от меня не ждите. Возможно, стоит продолжить занятия музыкой, а возможно – перековаться на дизайнера, пока не поздно. Однозначно сказать не берусь. Скажу лишь о том, что я в Вашем письме почувствовал.

Похоже, Вы очень боитесь по окончании вуза выпасть в большой мир. Я вдруг представил себе человека, который, не овладев до конца одной профессией, кинулся изучать другую, потому что в очередной раз захотел «убежать» от себя и от мира.

Если я ошибаюсь – простите меня.

Но если вдруг это действительно так, займись Вы дизайном – результат будет тот же, не правда ли? Какую сферу деятельности ни возьми – добиться настоящего мастерства, чтобы адекватно выражать себя в своей работе, очень непросто. На это нужно много времени плюс постоянно приходится терпеть. А также частенько ненавидеть и себя, и свое дело, пока ему учишься.

Поэтому мой Вам совет: не торопитесь, подождите еще немного и постарайтесь поточнее понять, чего же Вам хочется на самом деле. В таких вещах торопиться не следует. Это все, что я могу сказать.

Что же касается Судьбы – в подавляющем большинстве случаев она выбирает нас, а не мы её. Уж поверьте мне. Чао27.

Басё и Дзэнская сила Коан

Посвящается Алексею Андрееву

Однажды поздней осенью Басё скитался по горам на севере Хонсю. Дела у поэта шли неважно: вот уж неделю Озарение не посещало великого хайкуиста, и душа мучилась от острой нехватки Дзэна в стареющем организме. В отчаянии он даже забрался на гору Бандай – но и там, на вершине, нашел только голую скалу да рододендроны.

Заплакал тогда поэт – и с горя решил перекусить немного на краю обрыва. Размотал свои фуросики и достал коробочку с суси, что состряпали поклонники его поэзии, бедные крестьяне из деревушки под горой.

А надо сказать, что все эти крестьяне в деревушках, которых встречал знаменитый бродяга, не всегда понимали и любили его стихи и далеко не всегда снабжали его чем-нибудь вкусненьким. Вечно это у них зависело то от времени года, то от урожая, пожара, цунами или еще какого нашествия саранчи.

А в двух деревушках его даже побили, обозвав лодырем и попрошайкой, и сломали любимую клюку. С тех пор Басё, перед тем как зайти в очередную деревню почитать стихи и покушать, всегда предусмотрительно прятал самые ценные вещи под каким-нибудь лопухом. Правда, потом иногда забывал, под каким, – но тут уж сам был виноват и ни на кого не обижался.

Но эти последние крестьяне оказались особо приветливы, поскольку всей деревней напились-наелись на свадьбе дочери деревенского старосты. Эти добрые пьяные люди насовали поэту полные фуросики оставшихся после свадьбы сусей, на которые уже смотреть не могли, починили его прохудившийся сямисэн, на котором сами же потом и тренькали до утра, а также смеха ради досочиняли его незаконченный цикл стихов, пока усталый с дороги поэт спал. Вот смеху-то будет, хихикали шутники: раскроет Басё свои записки в пути – и ну удивляться: «Когда ж это я столько насочинял?..»

Так что когда открыл Басё свое бэнто с аппетитными, лоснящимися сусями, – несмотря на печаль, душа его посветлела. Ловко выхватил он из футляра с кистями любимые палочки для еды – и приготовился трапезничать.

Да не тут-то было! Откуда ни возьмись налетел порыв страшного ветра – да ка-ак вырвет одну палочку из цепких Басёвых рук! И остался Мацуо Басё с одной-единственной палочкой против восемнадцати сусей…

При этом, заметим, никаких деревьев вокруг не растет, новых палочек не настрогаешь… А кушать охота – сил нет!

Вот тут-то и осенило великого поэта.

И спросил он себя: а что же такое – захват ОДНОЙ палочкой? Двумя – понятно, двумя и дурак сумеет, а как – одной? Как мудрецу наесться сусей до отвала с единственной палочкой в бесполезных руках?

И не успел он пробормотать еле слышно все эти вопросы, как тут же вся Природа зашевелилась вокруг, а рододендроны на скале даже захлопали от восторга своими пухлыми, мясистыми лепестками. И Космическая Энергия Дзэн стала подхватывать сусю за сусей, обмакивать аккуратненько в мисочку с соевым соусом, что сжимал он в ладонях – и запихивать, одну за другой, поэту прямо в уста!

Бушевал ураган, пронизывающий ветер грозился сорвать со скалы одинокую щуплую фигурку, но счастливый и гордый Поэт стоял на обрыве с горящими глазами, всем стихиям наперекор, – и ловил, ловил проворными зубами вкусные, жирные суси добрых крестьян деревушки Бандай…

И впервые за много дней и ночей на сердце у него было тепло и сытно.

Вот так добрый гений и духовная концентрация вновь победили злую Природу. А приобретенный навык еще не раз пригодился поэту в его странствиях. Когда очередные глухие к искусству народные массы не хотели кормить его за поэзию, он быстренько переключался на фокусы с сусями и прочей снедью – и все равно наедался, хитрец! Со временем, говорят, он натренировался кушать, вообще не подходя к столу, а к шестидесяти годам его «дальнобойность» достигала уже пятнадцати метров от объекта поедания. С арбузами, правда, выходили оказии: тяжелые, они так и норовили прервать полет и упасть кому-нибудь на голову. Но Басё не грустил и постепенно научился обходиться без этой ягоды в своем рационе.