Эмануэль Сведенборг: Жизнь и труды - Однер Зигстедт
Доктор Розен не дожил до конца разбирательства. В августе 1773 года он заболел и через месяц скончался. А доктору Бейеру в феврале 1779 года было разрешено возобновить чтение лекций по богословию. Но и он очень скоро присоединился к своему другу Розену и любимому учителю Сведенборгу. В течение тринадцати лет он работал над «Указателем к богословским трудам Сведенборга», который был издан в Амстердаме. Отослав издателю последний лист, он внезапно заболел, слег в постель и через несколько дней умер.
Незадолго до своего отъезда за границу Сведенборг вновь виделся с королем Адольфом Фредериком. Король был очень любезен с ним и одобрительно отозвался о петиции, посланной ему Сведенборгом.
«Консистории промолчали по поводу моих писем и ваших сочинений, — сказал король, кладя руку на плечо Сведенборгу, и добавил: — Мы можем, следовательно, заключить, что они не нашли в них ничего предосудительного и что вы писали в согласии с истиной».
Последнее путешествие
Сведенборгу теперь шел восемьдесят третий год, а книгу, венчающую все его труды, еще надо было напечатать. Всю зиму 1769–1770 годов, пока шло разбирательство по поводу его сочинений, он напряженно работал. Наконец зима уступила место весне, недвижный лед в гаванях сменился весело поблескивающей рябью вод, и задули ветры, наполняющие паруса судов на Балтийском море. На суше эти ветры несли ароматы цветов и свежей хвои.
Весной 1770 года «Истинная Христианская религия» была закончена, и 19 июня Сведенборг написал памятные строки:
«Когда этот труд был закончен, Господь созвал Своих двенадцать учеников, которые последовали за Ним в мире. На следующий день Он разослал их по всему духовному миру, дабы возвестить о том, что Господь Бог Иисус Христос царствует, и царствие Его пребудет во веки веков… Это случилось 19 июня
1770 года. Вот что подразумевается в словах Господа: «И пошлет Ангелов Своих с трубою громогласною, и соберут избранных Его от четырех ветров, от края небес до края их» (Мф 24:31)».
Теперь надо было печатать рукопись, и Сведенборг стал готовиться к своему одиннадцатому заграничному путешествию. Кажется, он знал, что оно будет последним.
На листе бумаги, предназначенном для Карла Робзама, он написал протест против любого осуждения его сочинений на время своего отсутствия. Этот протест основывался на шведском законе, который постановлял, что Палата духовенства не может быть единственным судьей в вопросах религии в той мере, в какой богословие сопрягается с другими предметами.
Он написал несколько прощальных строк доктору Бейеру и подарил свой портрет работы Пьера Крафта своему доброму другу графу Андерсу фон Хопкену. Еще он составил опись своего имущества, оценив стоимость каждого предмета: серебряный столовый прибор, подсвечник, кофейник и сахарница, чайные ложки, поднос, шесть драгоценных табакерок, золотые часы на цепочке, микроскоп…
Он посетил Горное ведомство, чтобы попрощаться с бывшими коллегами, подарить экземпляр «Супружеской любви» и сделать распоряжения относительно выплаты пенсии, пока его не будет в Стокгольме. Его управительница и садовник были вполне благополучно устроены в его доме и могли не беспокоиться за свое будущее.
Сад, который он оставил, со временем придет в запустение. Порушатся стены лабиринта, в котором так часто звучал веселый детский смех. Зарастут сорной травой газоны и песчаные дорожки, где нарядно одетые дамы и господа прогуливались с хозяином дома. Желтая краска сойдет со стен летнего домика, где проходило так много встреч ученого с любопытствующими посетителями. Но старик, который в последний раз закрывал ворота своего дома, не думал об этом. Для него это место было освящено часами его пребывания в мире духов, самозабвенными трудами и выпавшими на его долю горькими испытаниями.
Накануне отъезда Сведенборг зашел в городской банк, чтобы попрощаться с Робзамом. Во второй раз Робзам спросил его, суждено ли им еще встретиться на этой земле, и Сведенборг ответил тогда: «Вернусь ли я домой, не знаю. Но могу уверить вас, что Господь обещал, что я доживу до того дня, когда получу из печати труд, который нынче собираюсь опубликовать. Но если мы не увидимся в этом мире, мы встретимся у Господа, если, конечно, мы живем в этом мире по Его воле, а не по своей собственной».
Засим Сведенборг простился с Робзамом «в таком же радушном и веселом расположении духа, в котором пребывал в свои лучшие годы; в тот же день он навсегда покинул Швецию».
По пути в Амстердам Сведенборг встретился на корабле со своим давним другом и почитателем датчанином Туксеном. Когда описание этой встречи спустя двадцать два года было составлено Туксеном, память уже частенько подводила престарелого генерал-майора, и это следует помнить, когда мы читаем его рассказ сегодня. К тому же существует только его английский перерод, причем сам Туксен позволил своему корреспонденту «печатать все, что ему угодно».
Когда Туксен прибыл на корабль, капитан проводил его в каюту Сведенборга. Хозяин каюты сидел за столом в одном халате и тапочках, подперев лицо руками и устремив взгляд куда-то вверх; глаза его были широко раскрыты. Он был, казалось, удивлен визиту Туксена, но вскоре пришел в себя и с радостью принял приглашение датского друга посетить его дом. Он быстро оделся и отправился с Туксеном в Эльсинор.
Жена Туксена вот уже три десятка лет страдала сильнейшим нервным расстройством. Сведенборг не позволил ей высказать приличествующие случаю извинения, вежливо поцеловал руку и заверил ее, что болезнь пройдет, и она опять станет красивой, как в юные годы. Он сам, по его словам, последние двенадцать лет страдал от несварения желудка и «питался в основном кофе и пирожными».
Позже их разговор возобновился за обедом в присутствии жены Туксена, его дочери и трех или четырех молодых девиц, родственниц, которых Сведенборг развлекал разговорами о домашних собачках и кошечках. Туксен извинился за то, что мог предложить столь именитому гостью только общество своей жены и молодых дам.
«Но разве это не превосходная компания! Я всегда питал слабость к женскому обществу», — ответил Сведенборг.
«Это побудило
