Лидия Герман - Немка

В Барнауле грузовик остановился у дома номер 117 на улице Интернациональная. Наш директор и я высадились здесь. Это была двухкомнатная квартира в подвальном этаже. Хозяйка Мария Сергеевна, очень симпатичная женщина 50-ти лет приветливо нас приняла и указала Фёдору Иосифовичу место в небольшой боковой комнате. Я же должна была жить вместе с ней в большой комнате.

Экзамены я сдала хорошо. Сразу после экзаменов был вывешен список зачисленных, в котором значилась и моя фамилия. На следующий день начались обзорные лекции, я их слушала с огромным интересом, и мне казалось, что я их буквально впитываю в себя. Чувствовала себя прекрасно, жизнь казалась вовсе не сумрачной, а наоборот, удивительной.

Однажды посетил меня на квартире Владимир. Мы с ним довольно долго и приятно беседовали, и вдруг ему захотелось узнать, почему я не разделяю чувства лучшего его друга Павла. «Он же тебя любит», — добавил он. Это было так неожиданно для меня, что я потеряла дар речи. После некоторого молчания я спросила: «А почему я это слышу от тебя?»

«Потому что он боится рисковать, боится потерять тебя и как просто товарища». Настроение испортилось, и я перевела разговор на другую тему. «Он, конечно, прав, с тобой нельзя говорить о любви», — заключил Владимир.

На одном из перерывов между лекциями спросила меня молодая учительница из одного из сёл нашего района, почему она не нашла мою фамилию в вывешенном списке зачисленных абитуриентов. «Может быть, вы не знаете мою фамилию? Меня зовут Лидия Герман. Моя фамилия там есть», — ответила я не без гордости. Она посмотрела на меня как-то странно и ушла. Это было незадолго до отъезда в Родино.

Напрасно я ждала обещанные всем контрольные работы, учебный материал, списки рекомендуемой литературы. Ничего я не получила. Во время конференции я спросила у той же молодой учительницы, получила ли она учебные пособия из института, она ответила, что конечно, получила и отправила все контрольные работы и всё, что полагается. На моё письмо в институт, почему я не получаю учебного материала, мне ответили, что меня нет в списке зачисленных. В разговоре с моей новой подругой по работе, с дочерью директора школы, я узнала, что её отец в НКВД расписался за то, что он несёт за меня ответственность. И он знал, что я была занесена в список зачисленных, но его тут же заменили другим списком без моего имени. Само собой разумеется, я дала слово моей подруге никому об этом не говорить. И теперь, по прошествии стольких лет, я извиняюсь перед Тоней за нарушенное слово, но считаю, что правда должна быть сказана. А как объяснить тот факт, что меня целый месяц никто из соответствующих лиц не посмел предупредить, что я не зачислена, и мне таким образом дали возможность прослушать установочные лекции по литературоведению, языкознанию, основам русского языка, психологии, древнегреческой мифологии, диалектологии… Проводились и практические (лабораторные) занятия. И все эти годы я считала, что должна быть благодарна за это, ибо эти лекции, как-никак, повысили уровень моих знаний, хотя бы на самую малую ступеньку.

После этого разговора с Антониной я долго не могла отделаться от чувства, что я что-то наподобие подопытного кролика. И что ещё может быть? Освободят ли нас когда-нибудь? Если мне нельзя учиться дальше, как мне в дальнейшем работать учительницей?

Но жизнь идёт дальше, и мне можно работать, и моя мама гордится мною…

Кроме моей работы учителем у меня было очень много работы как у пионервожатой, и это помогало мне отвлекаться от сумрачных мыслей. Довольно часто я встречалась с Верой Шевченко, она теперь работала в Родино пионервожатой, и если она приезжала к своей матери в гости, мы всегда находили время, чтобы встретиться.

То, о чём я хотела бы ещё рассказать, произошло ещё в середине августа, вскоре после возвращения из Барнаула, то есть ещё во время каникул. Я шла к Вере. Уже смеркалось, когда я дошла до широкой улицы колхоза Свердлова. Шла я медленно, переводя взгляды с одного знакомого дома на другой. День был очень тёплый, поэтому большинство дверей, да и окон домов стояли открытыми, из них доносились самые различные голоса и звуки, по которым можно было безошибочно определить, в каком доме корову уже подоили, в каком ещё нет, где молоко уже перегнали на сепараторе, где ребёнка убаюкивают ко сну, где семья сидит за ужином за столом и т. д. Когда я приблизилась к дому моей сестры Марии, я остановилась. Может, мне зайти ненадолго к ним, я её мужа после возвращения из трудармии видела всего один раз. Нет, уже слишком поздно, а Вера ждёт меня. В этот момент я услышала, что сзади меня, довольно далеко, прозвучало выразительное «Но-о-о», значит, кто-то погонял лошадей. Мне не хотелось, чтобы меня видели, и я зашагала быстрее, причём как можно ближе к домам. И вдруг мои мысли переключились на Павла Б., вернее на разговор с Владимиром П. Какая нелепость! Будто он, Павел, любит меня. Чистейший вздор! И я теперь уже не могла себе представить, что смогла бы с ним, как раньше, непринуждённо, так запросто встретиться. Глубоко задумавшись, я шла всё быстрее. А подвода меня уже почти догнала, я слышала голоса двоих мужчин и дыхание и фырканье лошадей. Потом были шаги следом за мной, а раздавшееся: «Здравствуй, Лида» испугало меня. Возле меня шел Павел.

Прошло какое-то время, пока я осмелилась спросить, как он сюда попал. Он с отцом приехал за сеном. «Сенокос уже давно прошел», — только и смогла я в замешательстве из себя выдавить, как будто я намерена делать ему какие-то упрёки. Он заметил, что его присутствие здесь меня не радует. «Верно. Мы сено возьмем со скирды», — сказал он сухо и спросил, куда я иду. «К моей подруге Вере Шевченко», — и показала на дом, где мы как раз остановились. «Ты же знаешь её?» — «Да, я её знаю. И тебе обязательно надо к ней? Я думал, мы сможем с тобой немного побродить. Я так обрадовался, когда меня отец спросил, не хотел бы я с ним поехать в Кучук. Когда мы доехали, было уже почти темно. А когда спускались к речке, я заметил впереди нас передвигавшуюся тёмную точку, и я знал, что это ты».

Я слушала и говорила про себя: «Пожалуйста, перестань, не говори дальше…» — «Павел, я пообещала Вере, что сегодня приду к ней». Он стоял, как закаменев, передо мной. И мне пришла спасительная идея. «Пойдем, мы пойдем вместе к ней».

И он пошел со мной. С удивлением смотрели на нас Вера и её мать. Я объяснила, что Павел с отцом приехали за сеном, и мы случайно с ним встретились. Они нас пригласили в комнату, и я уже хотела сесть, но Павел твёрдо остановился у двери. Он поблагодарил за приглашение и сказал, что мы сейчас же уходим. Антонина Федоровна спросила, где же его отец, они бы могли у них переночевать, места у них хватит. Он покачал головой и вежливо поблагодарил. «Тогда, Вера, я приду завтра», — сказала я разочарованно. Я думала, мы побудем у них некоторое время.