На боевых рубежах - Роман Григорьевич Уманский
— Вот видите, — говорю я Арсалану, — теперь и любопытству пришел конец, все ясно, о чем так долго совещалось начальство.
— Это верно, — улыбаясь, соглашается со мной Сергей Самойлович и, надеясь, возможно, еще на какие-нибудь новости, подходит к Момотову.
— Не приставай. Все равно ничего не скажу, — отмахивается майор, зная арсалановскую слабость. — Поди лучше к Маляну и посмотри, какую наши художники на тебя новую карикатуру сделали. Сидят сейчас там и хохочут, глядя на свое творчество. Носище — во! Больше чем на самом деле, уши тоже хороши — висят лопухами. А сам ты, Сережа, в цветастом халате, поджав под себя ноги, сидишь на тахте в окружении разных афродит и венер милосских.
— Разрисовали, черти, — без всякой обиды отвечает Арсалан. — Пойду посмотрю и шею намылю этим мазилам.
— Иди, иди, — уже вдогонку кричит ему Момотов.
Сквозь легкие летние облака вырвалось долгожданное солнышко. Его лучи быстро пробежали по комнате и скрылись куда-то за окно, осветив сейчас необыкновенно красиво половину нашего сада и домик начальника штаба.
«У Слюнина, должно быть, в комнате сейчас светло. Значит, и настроение хорошее», — почему-то подумал я.
— Пойду на доклад к полковнику, — говорю Момотову, углубившемуся в чтение недавно полученного нового наставления. — Бумаги не должны залеживаться, а завтра мне уезжать. Арсалан вернется, передайте ему, пусть подготовит для генерала Галицкого все данные по Висле, и главным образом в среднем течении. Примерно район Сандомира и Баранува.
На улице нагоняю подполковника Е. И. Панкова, начальника оперативного отдела штаба инженерных войск.
Я знаю его еще очень мало. На слова он скуповат, но говорят, что дело свое знает.
— Куда? — спрашиваю его на ходу.
— Туда же...
— К полковнику Слюнину?
— Да.
— Пошли тогда вместе.
У Николая Федоровича в комнате сильно накурено, и сам он сидит уставший от бесконечной суеты и напряженной работы.
— Оба сразу ко мне? — удивленно спрашивает полковник, едва мы приоткрыли тяжелую, дубовую дверь комнаты.
Стоим в нерешительности у порога и молча одновременно киваем головами в знак своего согласия.
— Тогда заходите поскорей, садитесь... приступим к делу. В комнате немного душновато, правда? Но ничего, — говорит, слегка улыбаясь, полковник. — Сейчас попытаюсь раскрыть окно.
Распахнув полностью обе створки, Николай Федорович глубоко вдохнул порцию свежего воздуха, затем повернулся к нам, все еще оставаясь возле оконного проема.
— Командование фронта придает исключительно большое значение форсированию Вислы. Вот почему принято решение создать оперативную группу по руководству всеми переправами. Иван Павлович Галицкий лично будет возглавлять эту группу, а вы, да будет вам известно, входите в нее. Я лекции не собираюсь вам читать, это не моя специальность... скажу только, что, по данным разведки, Вислу форсировать будет труднее, нежели, окажем, Днепр.
Подойдя затем к своему столу и взглянув на лежащую карту, полковник вновь заговорил:
— На Висле имеются гидротехнические сооружения. Режим реки регулируется. Висла с обеих сторон закрыта дамбами. Любое нарушение их приведет к разливу воды по всей пойме, а это может усложнить подходы к нашим переправам. На это я и хотел особо обратить ваше внимание. Все остальное вам знакомо, а если и нет, то все равно разберетесь, тем более, что рядом будет Галицкий, который в делах форсирования искушен больше всех нас и является знатоком этого дела. Желаю удачи...
Вот и все, что я могу вам пожелать. Доклады ваши заслушивать не стану и подписывать бумаги не буду. Идите отдыхайте, времени до отъезда осталось немного.
К отъезду на сей раз готовимся более тщательно, чем обычно. Арсалан и Момотов напихали в мой чемоданчик полным-полно всяких инструкций по форсированию, маскировке, строительству мостов и два тома гидрогеологических описаний реки Висла. Когда я буду все это читать, неизвестно, но брать надо, а вдруг все-таки понадобится.
На улице под отцветшей акацией стоят наготове «виллис» и «додж 3/4». На бревнах примостились два автоматчика — наша охрана.
Показался адъютант генерала, молодой лейтенант, окончивший полгода назад училище. Он дает какие-то указания шоферам, автоматчикам и все это с таким серьезным видом и важностью, будто от него одного будет зависеть успех форсирования Вислы, по меньшей мере. Взобравшись на «виллис», лейтенант машет рукой, приглашая нас на посадку.
Кажется, уже все готово и можно тронуться в путь, но нет. Как всегда, когда долго готовишься, непременно что-нибудь забудешь. Панков забыл на сей раз в сейфе у себя справку о дислокации инженерных частей, а она потребовалась начинжу.
Пока Панков побежал к себе за документом, полковник Слюнин подошел к генералу. Из отдельных слов я понял, что Николай Федорович выезжает во Львов. Там сейчас ведутся большие работы по разминированию города.
Сразу из Немстува мы берем курс на Ярослав. Конец июля. Дни стоят погожие. Сейчас бы только трудиться, убирать урожай, но посевов мало. Крестьян на поле не видно. Зато полным-полно кругом полевых цветов и воздух напоен каким-то особым медовым запахом. В пути мы обгоняем армейские, корпусные и даже дивизионные тылы, не успевающие за своими передовыми частями.
— Видал, — говорит приунывший Панков, показывая на километровые колонны автомашин, — как растянулись. Хорошо, если у немцев поблизости нет резервов, а то могли бы дров наломать.
Сан. В это время года река полноводна. Ее мутные воды сбегают с верховьев Карпат и с шумом несутся вдаль. Саперы 13-й армии построили здесь, у Ярослава, мост на свайных опорах, и мы проезжаем по нему, удивляясь их оперативности и мастерству. На переправе задерживаемся недолго. Узнав, что еще ночью здесь прошли на тот берег понтонные бригады Я. А. Берзина и Н. В. Соколова, мы спешим их нагнать в пути, чтобы вместе, если позволит обстановка, своевременно прибыть к реке Висла.
Едем спокойно по прекрасной асфальтовой дороге, лишь местами тронутой недавно прошедшими танками.
Неширокие улицы небольшого городишка Ярослава забиты нашими войсками.
