Нина Риччи - Виктория Викторовна Балашова
В том же году прошел конкурс «Лучшие работники Франции», организованный Школой искусств и ремесел. Модистка, работавшая в доме моды Нины Риччи, член профсоюза и член коммунистической партии, участвовала в конкурсе и заняла призовое место. Воспользовавшись своим новым статусом и известностью для продолжения переговоров о переоценке ручного труда, она написала Жискару д’Эстену, президенту республики: «Учитывая желание правительства изменить систему оценки ручного труда в домах высокой моды, к этому письму я прилагаю, господин Президент, мой расчетный лист… Думаю, что выражаю заботу всех моих товарищей о будущем их рабочих мест. Я делегат Всеобщей конфедерации труда и со своим профсоюзом борюсь за защиту профессии, потому что люблю свою работу, как и большинство моих товарищей. Мы ожидаем реальной переоценки, в которой нам уже было отказано совместной комиссией в июле 1976 года». Ее письмо осталось без ответа.
Несмотря на пессимистические прогнозы, сотрудники дома Нины Риччи на каждой встрече с руководством поднимали этот вопрос. Петиции и делегации в объединение предпринимателей множились. Наконец в январе 1977 года в ходе переговоров c компанией о заработной плате мастерство работников окончательно признали не только на словах: для нескольких категорий сотрудников, а также для персонала цехов готовой одежды и продавцов магазинов теперь полагалась определенная надбавка к заработной плате. 1 мая 1977 года во время демонстрации, организованной профсоюзом, сотрудники домов высокой моды скандировали: «Столеру, мода на улице» (по-французски эта фраза звучит в рифму: «Stoléru, la couture est dans la rue»). Собравшиеся на тротуарах прохожие, удивленные демонстрацией работниц высокой моды, аплодировали им, выражая свою поддержку. Казалось, что все требования выполнены. Но работники, несмотря на переоценку их труда, считали, что надбавка недостаточна, учитывая высокую квалификацию персонала. Тем не менее борьба начала приносить плоды. Расходы владельцев домов высокой моды увеличивались: никак не получалось сделать так, чтобы и «волки были сыты, и овцы целы», кто-то обязательно оказывался в проигрыше…
Профком организовал в доме моды Нины Риччи библиотеку. За скромную сумму в один франк сотрудники могли взять книгу на три недели. Эти деньги реинвестировались в библиотеку для покупки новых книг. Цель профсоюза состояла в том, чтобы позволить персоналу и развлекаться, и учиться. Книги выдавались во время обеденного перерыва: каждый день кто-то дежурил в этот час в библиотеке. Взносы, поступавшие от членов профсоюза, также тратились и на совместные выезды коллектива за город: сначала один раз в год на выходные перед Рождеством, а потом к этому прибавились поездки весной и летом. Робер Риччи старался сотрудничать с профсоюзной организацией, в частности он информировал производственный совет о своем решении купить особняк на авеню Монтень, чтобы разместить там новые помещения дома моды. Он считал, что это улучшит имидж компании, и сумел убедить в этом сотрудников. Готовую одежду оставили в старом здании. В течение всего времени, пока велись работы по оформлению нового дома моды «Нина Риччи», производственный совет вместе с менеджером по персоналу регулярно посещал объект и следил за процессом. Новые времена обрисовывали новый имидж «семьи», в которой контроль теперь осуществлялся не только сверху вниз, но и снизу вверх. Робер считал такое положение вещей уступкой сотрудникам дома, некой иллюзией, которую приходилось создавать, чтобы минимизировать потери, неизбежно возникавшие из-за их постоянного недовольства условиями и оплатой труда. Членов профсоюза возили и на парфюмерную фабрику, хотя большинство из них работали в Париже, но так как фабрика являлась частью империи дома «Нина Риччи», им показали и то место, где будут работать парфюмеры. Позже время от времени продолжали организовывать экскурсии на фабрику для сотрудников дома моды, чтобы продемонстрировать все сферы деятельности компании.
Лидерам профсоюза понравился роскошный район, где Робер Риччи открыл новое здание дома. По воспоминаниям сотрудников, это приблизило их к другим домам высокой моды и позволило установить более тесные отношения с работниками профессии, а также с секцией Коммунистической партии, которая располагалась на улице Жана Мермоза, недалеко от кольцевой развязки Елисейских Полей – влияние коммунистов было тогда слишком большим, чтобы его недооценивать. На первом этаже нового здания располагались магазины с центральным входом, на втором – салоны для клиентов высокой моды и примерочные, на третьем – кабинеты начальства и конференц-зал, где напротив входа висел огромный портрет Нины Риччи. В центре зала стоял большой круглый стол с удобными кожаными креслами. Теперь требования персонала обсуждались именно в этой роскошной обстановке, не сравнимой с узким кабинетом Владимира де Кузьмина на улице Капуцинок. Два здания, полностью отремонтированные, сообщались друг с другом центральной лестницей. Девять мастерских, три гладильные и гардеробная находились на четвертом этаже обоих корпусов; две другие гардеробные, а также мастерская модельера и склад находились этажом ниже. На пятом этаже располагались бухгалтерия и кабинет директора по персоналу. В здании установили кондиционеры, а освещение мастерских было тщательно подобрано после консультаций с персоналом. Профкому выделили отдельный офис в подвальном помещении. На верхнем этаже находился фирменный ресторан. Блюда, которые готовил поставщик, привозили утром, а закуски и десерты готовили на месте. Рядом с рестораном устроили небольшую гостиную, где персонал отдыхал после еды. С крыши здания открывался прекрасный вид на Париж: с одной стороны – Эйфелева башня, с другой – купол собора Сакре-Кёр. У служебного входа в новое здание больше не контролировали время входа и выхода – начальники цехов сами следили за своими сотрудниками.
Так как часть персонала работала над коллекциями прет-а-порте, методы их работы стали влиять и на способы создания моделей высокой моды, что, безусловно, удешевило все процессы. Например, прокладки для воротников, карманов и поясов ранее прошивали вручную, а теперь просто приклеивали, а обметка – ранее ручная – производилась машинным способом, за исключением моделей, создававшихся для некоторых наиболее требовательных клиентов. Новые методы работы позволяли повысить скорость выполнения заказа, правда, иногда в ущерб качеству. Помимо создания коллекций, мастерские специализировались на изготовлении прототипов и дублировании моделей (то есть воспроизведении прототипов), а также на создании моделей по меркам заказчиков.
В «мертвый» период между созданием изделий для сезонных показов мастерские высокой моды тоже переходили на изготовление готовой одежды. Модели предоставлялись уже в раскроенном виде, разных размеров, с соответствующей фурнитурой. Детали надо было делать по образцу, без примерки, в минимальные сроки. Портновскую нить не использовали – просто скалывали детали, не сметывая и не прошивая. Мастера высокой