Гэри Вайс - Вселенная Айн Рэнд: Тайная борьба за душу Америки

Пока ораторы продолжали талдычить свое, я увидел разложенную предо мной схему, которую Рэнд и ее последователи закрепили за многие годы в своих книгах, эссе, газетных колонках и интернет-памфлетах. Я наблюдал старый рэндианский трюк, состоящий в отрицании очевидного и искажении реальности: его проделывали прямо у меня на глазах, в культурном центре, названном в честь раввина и продюсера. С 1967 года, когда Эллис дискутировал с Бранденом, ничего не изменилось, разве только характер участников да тон, ставший более вежливым, — и еще само рэндианство, оставаясь таким же экстремальным, глубже пустило корни в обществе. Урок вечера заключался в том, что объективизм может успешно защищать себя в дебатах, постоянно напоминая слушателям, что, как это вывела Рэнд, «бытие бытует». Реальность существует и в большинстве случаев играет не на руку Рэнд. Рапопорт сохранял свои позиции, потому что понял это.

Брук шел по следам своих предшественников, повторяя официальную рэндианскую версию истории промышленной революции, которая произошла в ту эпоху, когда толпы плебеев рванулись с ферм в города, где их ждала работа на фабриках благородных капиталистов. Рапопорт, напомнив аудитории, что история революции существует, назвал высказанную версию «любопытной, однако оставляющей многое за бортом» и сорвал бурные аплодисменты, вызвав одобрительные возгласы необъективистского меньшинства в зале. Безусловно, революция породила величайшее богатство, но «также она породила и великие несчастья, стоит лишь почитать что-нибудь из истории Англии в период тысяча восемьсот тридцатых — сороковых годов». Народился несчастный, забитый городской пролетариат, и судьба этих людей изменилась к лучшему только когда «капитализм как-то обуздали». Рапопорт процитировал одного радиокомментатора начала XX века, который назвал законы о детском труде «коммунистическим заговором». Рапопорт сказал:

«Я полагаю, что кто-нибудь может ухватиться за аргументы Ярона и заявить — поскольку каждый сам несет ответственность за свою жизнь, — что если семилетний ребенок хочет работать на фабрике, работать по шестнадцать часов и получать за это несколько пенни, то он имеет на это полное право».

Ага, он все-таки читал Рэнд! Я понял, что Рапопорт готовится отправить Брука в нокаут. Рэнд откровенно высказывает свое отношение к детскому труду. В антологию «Капитализм» вошло эссе Роберта Хессена, «Влияние промышленной революции на женщин и детей» (изначально опубликованное в 1962 году в бюллетене «The Objectivist Newsletter»). Согласно хессеновской альтернативной истории на самом деле капитализм улучшил условия работы детей по сравнению с доиндустриальной эпохой, поскольку они стали выполнять «легкую работу», обслуживая на фабриках ткацкие станки. «И только тот, кто одновременно проявляет нравственную несправедливость и не обладает знанием истории, может винить капитализм за те условия, в каких жили дети во времена промышленной революции», — писал Хессен. Как только это эссе было опубликовано в бюллетене, по указанию Рэнд оно немедленно вошло в объективистский канон.

«Это миф, что капитализм породил детский труд», — сказал Брук, вторя тому, что за сорок девять лет до него написал Хессен. Разумеется, он сделал оговорку: «Я не хочу сказать, что детский труд — это прекрасно». Конечно же нет. Что может быть прекрасного в том, чтобы дети ползали под станками на ткацких фабриках или рубили сахарный тростник, вместо того чтобы ходить в школу? Но это же капитализм. Брук получил свою долю аплодисментов от верных, однако раунд выиграл Рапопорт. Экстремизм позиции Брука был очевиден. Лерер, ведущий, спросил, считает ли он, что нужно аннулировать Закон о детском труде и «ограничить его использование какими-то особыми случаями». Брук бодро ответствовал, что именно так он и считает.

«Кстати, для протокола, я ни за что не отменил бы этот закон», — невозмутимо проговорил Рапопорт.

Брук отыгрался, отвечая плохо информированному антиобъективисту, который попытался выставить Брука защитником рабства на основании того, что тот защищал детский труд. Брук с легкостью парировал эти нападки, повторив в очередной раз, что Рэнд всегда возмущало насилие над личностью, а заодно сообщив, что, по ее мнению, такого явления, как права государства, вовсе не существует. Затем Брук снова подошел к ограничительной линии и радостно переступил ее, сказав: «Если бы я мог изгнать правительство из нашей жизни, я, наверное, начал бы с государственного образования». Таким образом, он раскрылся, позволяя противнику нанести удар. Рапопорт даже несколько разгорячился. «Если уничтожить государственное образование, если отправить всех за образованием на частный рынок, то дети людей, которые могут платить, получат хорошее образование. Дети тех, кто не может платить, образования не получат. И общество станет таким, в каком нам с вами вряд ли захочется жить. Это будет уже не Америка. По моему личному мнению, это будет Антиамерика».

Происходящее раздражало меня все сильнее. Мы живем в XXI веке. Неужели действительно, вместо того, чтобы обсуждать, как улучшить систему государственного образования, есть смысл спорить о том, нужна ли она вообще? Ответ на этот вопрос был получен еще в середине XIX века, а вопрос о детском труде был решен к 1920-м годам, когда все признали, что использование детского труда было величайшим злом промышленной революции, которое необходимо искоренить. Зачем же мы снова обсуждаем эти вопросы, эти очевидные истины? Неужели это необходимо?

Трагедия заключалась в том, что это было необходимо.

«Когда мы согласились на эти дебаты, — сказал Рапопорт, — некоторые спрашивали: „Зачем вам дискутировать с Институтом Айн Рэнд? Они ведь просто какие-то крайне правые, а вовсе не лицо современного консервативного движения“». Но Рапопорт не был согласен с этим утверждением. Все, о чем говорил Брук, «на самом деле согласуется с настроениями, царящими в современной Республиканской партии». Все это «из числа основных принципов, озвученных Бруком».

Брук вторил ему. «Мы помогли придать дебатам новую форму, мы подтолкнули Республиканскую партию и некоторых консерваторов к тому, чтобы они заняли позиции, которые традиционно им были чужды», — сказал он. Роман «Атлант расправил плечи» вдохновляет их, помогая им обрести больше уверенности, еще больше сдвинуться в сторону радикализма.

«И, по моему мнению, — сказал он, — это спасает нашу страну».

14. Кандидат с Мюррей-Хилл

У Ярона Брука имелась веская причина для подобного оптимизма.

Институт Айн Рэнд наконец-то согласился прислать мне предварительные данные, полученные аналитической компанией «Zogby» — той самой, которая утверждает, что почти треть американцев прочитала книгу «Атлант расправил плечи». Институт Айн Рэнд тянул с этим так долго, что я ожидал увидеть откровенно подтасованные результаты или ответы на вопросы, сформулированные так, что ответить иначе невозможно. Я ошибался. Вопросы были совершенно нейтральными. И результаты были ошеломляюще очевидными: Америка влюблена в Айн Рэнд.