Маршалы Наполеона. Исторические портреты - Рональд Фредерик Делдерфилд
Шотландец и князь делали все, что могли, но силы были слишком неравны. Вскоре им пришлось сражаться уже в самом центре города. Поляки Понятовского произвели не имевшую большого успеха атаку, после чего остатки двух дивизий отступили через мост. В этот момент произошла самая большая трагедия за всю кампанию. Сложенные под мостом запасы пороха взлетели на воздух с таким грохотом, что взрыв был слышен далеко за пределами города. 20 тысяч человек и более 200 пушек оказались отрезанными от главных сил на расстоянии пистолетного выстрела от противника, численность которого превосходила силы французов в двадцать раз.
Ней сумел перебраться через реку, но Макдональд и Понятовский задержались в городе. Мысль о капитуляции даже не приходила им в голову. Понятовский получил свой жезл всего лишь два дня назад, но пример, который Ней дал в России, уже становился традицией. Собрав вокруг себя столько солдат, сколько им удалось, маршалы направили своих лошадей в реку, тогда как неприятельские стрелки, выскочив из домов, повели огонь по плывущим. Младшие офицеры и рядовые последовали примеру своих начальников; пехотинцы цеплялись за хвосты лошадей.
Понятовский, уже будучи ранен, получил еще одну рану, но сумел переплыть Плейсе и уже выбирался на дальний берег Вейсе-Эльстер. Но выбраться ему не удалось, и теряющий силы князь был вместе с лошадью смыт в воду. Он восемь лет служил Наполеону и всю жизнь — Польше. Именно такую смерть, смерть в бою, он бы и выбрал.
Макдональд спасся благодаря своей исключительной силе и ловкости. Его лошадь утонула, но ему все же удалось выбраться на берег неподалеку от предмостных укреплений. Он сорвал с себя почти всю форму и вылез на берег почти голым. Под его командой осталось менее 2 тысяч вымазанных в грязи солдат, а за рекой слышались раскаты боя. Это противник охотился за уцелевшими французами, прячущимися в домах, где они тщетно искали убежища. При штурме забаррикадированных домов союзники пощады не давали, и 13 тысяч французов было перебито. Сидя на лошади посреди городской площади, окруженный русскими, прусскими и австрийскими штабными офицерами, наследный принц Швеции спокойно наблюдал за тем, как рубят в куски его соотечественников.
Макдональду нашли сухую одежду, и он поскакал вдоль берега с докладом императору. Тех же бедняг, которые остались за его спиной, ждала очень скорая смерть. Подвыпившие пруссаки, набросав бревна и доски через взорванную часть моста, пересекли реку и начали приканчивать штыками почти безоружных французов. Однако, как и на пути из Москвы, среди французов нашлось немало таких, нервы которых могли выдержать любые испытания. Так, группа конных егерей помчалась вдоль реки назад и принялась рубить каждого перебиравшегося через мост пруссака. А затем, в каком-то странном молчании, 80 тысяч[28] солдат, оставшихся в живых из армии в 350 тысяч[29], которых Наполеон привел сюда в апреле, начали медленное отступление к Рейну.
В ночь отступления Макдональд встретил Ожеро. Тот пребывал в отвратительнейшем настроении и бранил императора на жаргоне парижских трущоб. «Он думает, этот педераст, что делает?» — рычал он, глядя, как мимо них катится отступающая армия. Ярость Ожеро можно было извинить. Убитыми, ранеными и пленными в этом трехдневном сражении французы потеряли 70 тысяч[30] и, кроме того, оставили 200 пушек, а на их пути стояла еще одна вражеская армия.
В Ханау, за Эрфуртом, продвижение французской армии пытались остановить баварские войска, однако эта их попытка оказалась весьма опрометчивой. С презрительной яростью французы проложили себе путь через ряды противника и направились к Франкфурту. «Мы прошли по их трупам», — констатировал один из участников Битвы народов. Сражение с баварцами было выиграно 5 тысячами французской пехоты и небольшим кавалерийским отрядом, сформированным из остатков корпуса Виктора и тех, кто форсировал Плейсе и Вейсе-Эльстер вместе с Макдональдом. В эти ужасные дни в своем неприятии самих мыслей о поражении или о гибели в одной из безнадежных ситуаций Макдональд начал превосходить даже Нея. Однажды в лесу под Ханау он остановил свою лошадь, чтобы послушать, и не без удовольствия, некоего, по-видимому, образованного горниста, который цитировал стихи Вергилия, в которых восхвалялись прекрасные буки. «Ну ладно, есть хоть один человек, сохранивший память во всем этом сумасшествии!» — усмехнулся он.
Переменчивый, как ртуть, характер Мюрата не позволял ему правильно оценивать опасные ситуации. В Эрфурте он рассказал Наполеону что-то насчет долга, который зовет его в Неаполь, и тот отпустил его, хотя и очень хорошо знал, что при первой же возможности Мюрат уподобится Бернадоту, а его жена Каролина едва ли поставит идею верности семье выше перспективы и дальше восседать на троне, полученном от брата. Его мрачные предположения полностью оправдались 19 января нового 1814 года, когда король Иоахим выпустил прокламацию, с помощью которой собирался поднять своих солдат против Наполеона. Для человека, привыкшего держать в руках скорее инструменты ветеринара, чем перо, это было большое достижение. «Солдаты, — писал он, — в Европе существуют только два знамени. На одном из них начертано: „Религия, Мораль, Справедливость, Закон, Мир, Счастье“; на другом — „Преследования, Фальшь, Насилие, Мятеж, Война и Траур для всех народов!“» Мюрат обладал очень острым зрением, и кажется весьма странным, что, следуя за знаменами Наполеона начиная с 1796 года, он только сейчас разглядел, что же на них начертано.
Наполеон пересек Рейн в начале декабря, и жалкий вид его армии пугал бюргеров до ужаса. Среди французов, в особенности новобранцев, свирепствовал тиф. О них Наполеон однажды с раздражением скажет: «Они заполняют госпитали и забивают своими трупами дороги!» Так далеко он отошел от тех дней, когда его искренняя забота о здоровье солдата доставляла ему любовь и уважение рядовых.
Однако еще находились французы, готовые умереть за императора и его тающую мечту создать объединенную Европу с центром в Париже. За четырнадцать лет Франция пожертвовала ему два с половиной миллиона своих сыновей и не была готова принять возвращение Бурбонов. В третий раз за последние два года по городам и весям страны были разосланы приказы поставить под ружье новых рекрутов. Но на этот раз их задачей было не завоевание и не оккупация новых земель. Они должны были защищать Францию.
Маршал Сер-Сир был оставлен в
