Дмитрий Коваленин - Суси-нуар. Занимательное муракамиедение

Возможно, из подобных соображений Мураками и не хочет экранизировать свои романы. Что, казалось бы, совершенно «не в струю»: 90 % японских бестселлеров продаются еще быстрей, если на обложке приписано: «Готовится к экранизации на киностудии такой-то» или «Поставлена как теледрама таким-то режиссером в таком-то году».

Возможно, его тоже не отпускает это странное чувство, что теперь людям немного не до актерства. И что на каком-то неуловимом срезе разговора с самим собой (не там ли, где художественная проза начинает сливаться с эссеистикой по т.н. «эффекту Довлатова»?) – лицедеи перестают быть востребованы как медиумы. В эпоху компьютерных «виртуалов», когда каждый может состряпать любую роль «по своему образу и подобию», ролевые игры в больших количествах утомляют. Наигрались, хватит пока, да и вообще «третий лишний». Хочется поговорить с собой, родимым, напрямую. Сами мы себе и малковичи, и станиславские, и прочие хира-кумакимуры. Можно хоть раз в жизни спокойно?..

Все-таки столько лет в одном колодце. Не правда ли, братец Крыса.

Вот и копаем дальше, без посредников, каждый сам по себе. Расковыриваем, кто же это мы такое, что же в нас там зудит, чего мы еще не поняли. Книжки вот пишем. Только точку поставим – ба-бах! – сразу еще что-нибудь непонятно, и так без конца. Голод Дракулы неутолим. Принцип Чандлера, муракамская Овца, пелевинский вау-фактор, сосуд Клейна, пирамида Маслоу. Плюс желание с детства дать в морду Козленку, Который Всех Посчитал.

Долбим, бурим, вгрызаемся. Что там дальше по сценарию? Какой по счету Армагеддон? Или весь этот перегной превратится когда-нибудь в нефть, а наши гениальные прапрапраправнуки дружной толпой усядутся-таки в лотос – и, жуя свой виртуальный пейот, унесутся обратно в нирвану Эдема?

Ведь все когда-нибудь возвращается к своему началу. И Солнце снова встает в воротах…

Поглядим. На что успеем. В конце концов, глупо жалеть, что мы не родились на другой планете в позапрошлом столетии или тысячу лет спустя. Идзанаги с Идзанами было нелегко – да и Нео с Тринити[69] вряд ли будет проще. А пока мы, «простые и неделимые», используем потенциал своего мозга лишь от двух до пяти процентов. И дочитываем до конца каких-нибудь 600 книг за всю жизнь.

И так не хотим обмануться, открывая очередную.

Часть 2

Суси и Макдоналдсы

Первое интервью нашим людям, взятое на языке предполагаемого союзника115

Место: офис Харуки Мураками, Аояма, Токио

Время: 20 августа 2002 г.

Никогда не задумывался, о чем бы спросить у Харуки Мураками. Столько лет носился с ним, как с Овцой в голове, а о чем при встрече поговорить – даже не представлял. Ну в самом деле, что я ему скажу? «Классно у вас получается, Мураками-сан, давайте дальше!» А он мне в ответ – «Хай!», в смысле «угу». И мы разбежимся в разные стороны – он дальше романы писать, а я их дальше переводить… Примерно такая картинка вертелась в моей голове много лет, из-за чего я, когда жил в Японии, к этой встрече особенно не стремился. Человек занятой, зачем отвлекать? Чем со мной болтать, пусть лучше еще полстранички напишет… Судьба, впрочем, распорядилась иначе.

– Мураками-сан, вы известный переводчик американской литературы. Что бы вы сами спросили у Фитцджеральда или у Карвера, если бы с ними встретились?

– Ну… Я в этом смысле ужасно робкий человек. И никогда не думал о том, чтобы с кем-то из них встречаться. Но с Рэймондом Карвером, которого я переводил, мне пообщаться удалось. Лет двенадцать назад это было. А через несколько лет он скончался от рака. И я подумал: как здорово, что мы успели поговорить, у меня об этом очень теплые воспоминания. И теперь, когда я перевел его всего – шестьдесят с чем-то рассказов, – я понимаю: не будь той встречи, я и переводил бы его по-другому. Потому что я работал, помня, что он за человек… Так что я не думаю заранее, с кем хотел бы встретиться. Я думаю: «здорово, что встретился», если это все-таки произошло.

Мы сидим у него в офисе на Аояма, в небольшом здании рядом с Музеем искусств Нэдзу – как раз там, где больше всего любил шататься по вечерним улицам герой «Охоты на овец». Атмосфера вокруг совершенно неофисная: все стены в дереве и в книгах. И очень много свободного места. Посреди комнаты – огромный стол (столешница, по-моему, из цельного куска дерева). На столе – мой «cultural message» из России: несколько компакт-дисков («Навигатор» Гребенщикова, «Воробьиная оратория» Курехина, «Жилец вершин» «Аукцыона» и т. п.) плюс «Андрей Рублев», которого он «пока не смотрел, но посмотрит обязательно», с японскими субтитрами на DVD. Он вертит в руках синенького «Навигатора», по-детски шевелит губами, а потом спрашивает:

– А что, русский и греческий алфавиты схожи? Я ведь в Греции долго жил…

Я читаю ему, наверное, самую короткую в мире лекцию о Кирилле и Мефодии. Он кивает и зачитывает вслух:

– «А-ква-ри-ум»… Правильно?

В разговоре у него очень малоподвижное лицо, отчего мне сначала немного не по себе. Но чем больше он говорит, тем с ним уютнее. Как и в своих романах, о сложных вещах он говорит очень просто, повседневными словами, не эпатируя, вполголоса, глуховато. И совсем чуть-чуть улыбаясь – как будто слегка «подкалывая» и себя, и меня за то, что приходится, никуда не денешься, играть наши роли «писателя» и «журналиста».

Его секретарша, очень миловидная женщина средних лет, безо всякой традиционной женской услужливости, приносит нам каких-то плюшек-печенюшек и кофе. Я собираюсь с духом – и начинаю.

– Так вышло, что вплоть до конца 90-х годов самыми современными японцами для русских читателей оставались Кобо Абэ и Кэндзабуро Оэ. Хотя наиболее известные свои вещи и тот, и другой создавали примерно в 70-е годы. Иначе говоря, тридцать лет подряд русские не представляли себе, что японцы читают, о чем думают, о чем грустят и над чем смеются. Но вот в 1997 году в России появилась «Охота на овец». Около года текст просто висел в русскоязычной Сети и лишь потом, уже «раскрученный», вышел на бумаге. Вам известно, что вы – первый автор, открывший русскому читателю окно в сегодняшнюю Японию? А также – первый в мире писатель, который завоевал Россию через Интернет?

– Вот как? Это интересно, я об этом не знал… Большое спасибо.

– Перед тем как встретиться с вами, я провел по Сети опрос: «О чем бы вы хотели спросить у Мураками?». Пришло очень много разных вопросов. Прежде всего, читая ваши книги, люди с трудом верили, что это писал японец. Мне даже писали: «Наверно, это наполовину переводчик насочинял, но получилось все равно интересно». Так или иначе, все знают, что солидную часть жизни вы провели в Европе и США, и многие воспринимают вас уже не как японца, а как «гражданина мира». Так ли это? Когда вы вернулись обратно в Японию?