Нина Риччи - Виктория Викторовна Балашова
Отмечаемый 25 ноября День святой Катерины представляет собой не только религиозный, но еще и весьма интересный светский праздник с давними традициями. В этот день незамужние молодые француженки обычно надевают весьма экстравагантные головные уборы зеленого или желтого цвета и гуляют по улицам города. 25 ноября всем не состоящим в браке девушкам полагалось принимать участие в праздничном ритуале в соборе, возлагая к ногам статуи святой Катерины ленты, цветы, шляпки и другие предметы девичьего обихода. Традиционными были и организуемые в честь святой Катерины балы, куда незамужние красавицы приходили опять же в необычных шляпка зеленого или желтого цвета. Но самое главное, святая Катерина считается еще и покровительницей портных – вот почему в ателье всегда было принято отмечать этот день.
У Нины Риччи по этому поводу руководство собирало весь персонал в салонах дома. Модели демонстрировали новую коллекцию, подготовленную их же руками, затем Робер Риччи вручал медали за работу достойным сотрудникам и «катеринеткам» – незамужним 25-летним девушкам. Потом сотрудники обедали в мастерских и под звуки проигрывателя танцевали до вечера модные танцы. А так как в Париже устраивались балы с конкурсом на лучшую шляпку-катеринетку, то желающие могли их посетить. Частенько, шляпки в доме Нины Риччи делали тематические, например испанские, стараясь и наряд подобрать соответствующий.
Надо сказать, что работать в доме моды было непросто – одиннадцатичасовой рабочий день и не очень высокая оплата. Но, с другой стороны, такой опыт учил профессии. Высокая мода отличалась безукоризненным качеством изделий и высокими требованиями. Поэтому подобный опыт было нереально обрести в ателье более низкого уровня. Самая сложная ситуация складывалась для женщин с детьми, ведь трудовые договоры того времени не предусматривали оплату нерабочих дней по уходу за ребенком. У Нины Риччи существовала индивидуальная система оплаты труда: работницам выдавали жалованье в конвертах, и никто не знал, кому сколько начислено денег, делиться этой информацией было не принято. Именно поэтому к 1960-м годам у огромного количества работников большой популярностью пользовались лекции выходного дня, проводимые коммунистами. Они убеждали, что можно изменить свою жизнь, сделать ее менее суровой, но это зависит от общих действий, в частности голосования на выборах. Впрочем, любая попытка затронуть тему изменения условий и оплаты труда наталкивалась на глухую стену – у Нины Риччи на нее было наложено табу. Работа сотрудников, которые трудились непосредственно над изготовлением моделей одежды, оставалась весьма сложной, несмотря на все вводимые новшества. Больше кутюрье не закалывали ткань на моделях, как это делали до войны, – теперь они модели платьев рисовали. А дальше шла кропотливая работа по созданию выкройки, пошиву, примеркам, подгонкам, исправлениям и так далее, пока наконец модель не была готова. Так как на показы приезжали клиенты, покупавшие права на изготовление конкретных моделей, выкройки и все малейшие детали для пошива прописывались скрупулезно. Каждую деталь узора нумеровали. На детали указывали название мастерской и номер модели. Все надписи требовали совершенного знания французского языка. В мастерских часто держали словарь, которым пользовались в случае сомнений. Каждая проданная выкройка сопровождалась образцом ткани. Выкройки от Нины Риччи стоили больших денег, поэтому всё проверялось по нескольку раз на всех этапах создания модели. Также иллюстрации моделей предоставлялись и для прессы. Дома высокой моды создавали две коллекции в год: одну в январе – для весны и лета, другую в июле – для осени и зимы. На каждую коллекцию уходило около пяти-шести недель работы. Каждая коллекция насчитывала в среднем от ста пятидесяти до двухсот моделей.
Чем ближе подходила дата показа, тем длиннее становились рабочие дни сотрудников. Непосредственно перед показом они работали даже по выходным. Хотя работу женщин в ночное время запретили законодательно, последнюю ночь перед показом сотрудницы дома моды часто проводили в мастерской. Все нервничали и едва успевали перекусить. Подготовку к показу коллекции сравнивали с выпуском спектакля в театре. И так же, как в театре, тем, кто оставался за кулисами, никто не аплодировал. Сотрудники гордились своей работой, выполненной качественно и профессионально, но к 1960-м годам это уже не компенсировало им условий труда и оплаты…
В 1950-х годах романтический стиль Нины Риччи сделал ее дом официальным домом свадебного платья. Свадебная коллекция 1954 года называлась «Великий вечер» и состояла из трех роскошных моделей. Одна – из кружева с розами и длинным шифоновым шлейфом, другая – из жемчужно-розового атласа с бюстье, расшитым золотыми пайетками, серым барочным жемчугом, и с атласной накидкой, украшенной хвостиками норки, третья – белое атласное платье с цветочной вышивкой золотыми нитями, жемчугом и золотыми пайетками и с шифоновой накидкой. Две модели 1955 года: шифоновое платье с лифом, отделанным цветочной вышивкой, и юбкой с воланами; плиссированное платье из тюля с развевающимися юбками в несколько слоев.
Презентация весенней коллекции в 1959 году стала откровением – первая презентация моделей, которые единолично создал Жюль Франсуа Крае. Зрители смотрели показ затаив дыхание. А Джон Фэачайлд, влиятельный издатель, владелец журнала «Women’s Wear Daily», встал в финале, чтобы выразить свой энтузиазм. Было ясно, что он расскажет в журнале о мероприятии в самых восторженных выражениях. Фэачайлд вел колонку на последней странице собственного журнала под псевдонимом «Графиня Луиза Джей Эстерхази». Под его контролем «Women’s Wear Daily» из незначительного журнала превратилась в известное и влиятельное издание о моде, которое называли «библией моды». А ведь буквально за четыре года до описанного показа, когда Фэачайлд приехал из Штатов в Париж для управления семейным бизнесом, который включал модный журнал, его репортеров размещали в последнем ряду на показах коллекций в домах высокой моды – журнал не представлял вообще никакого интереса для кутюрье, так как не имел никакого влияния. Когда Фэачайлда спросили, как ему удалось быстро поднять престиж журнала, он ответил просто: «Я разозлился!»[60] Именно он создал культ знаменитостей, которые окружали кутюрье. Его статьи часто были скандальными и беспощадными, их ждали и боялись одновременно. Именно новости и ощущение того, что «выстрелит»
