Маршалы Наполеона. Исторические портреты - Рональд Фредерик Делдерфилд
Отличившись при Ваграме, Мармон был направлен как администратор в Далмацию, где продолжил разностороннюю деятельность, начатую им в Рагузе после аустерлицкой кампании. Свое новое боевое назначение он принял с восторгом. Его прибытие в Саламанку показало, что он быстро сообразил, как должен себя вести маршал Франции. С собой он привез великолепно организованную кухонную службу и целую армию поваров и обслуживающего персонала и тотчас же с головой ушел в работу по реорганизации утрачивающей боевой дух армии Массена, что он делал с эффективностью новой метлы. В июне он уже спешил на помощь Сульту, стремившемуся взять Бадахос, самую южную из португальских пограничных крепостей.
Сульт, когда-то мечтавший стать пекарем, а затем — королем Португалии и успевший стать фактическим вице-королем Андалусии, был одним из немногих старших офицеров Императорской армии, служивших в Испании в этом злосчастном для французов 1810 году. Вместе с ним в этой стране солнца и апельсиновых рощ еще служили его коллеги Виктор и Мортье. С тех пор как Сульт разместил свою штаб-квартиру в Севилье и приступил к осаде Кадиса, всем троим жилось сравнительно спокойно.
Время от времени приходили депеши от неудачливого Массена, войска которого голодали под Торрес-Ведрасом, но Сульт выражал еще меньшую готовность помогать ему, чем Бессьер, и даже не послал Массена полторы тысячи кавалеристов и тридцать артиллерийских расчетов. В основном Сульт был занят проблемой сбора военной добычи, и к моменту прибытия Мармона ему удалось подобрать весьма ценную коллекцию работ старых мастеров. Время от времени происходили сражения, а тягостная осада Кадиса все затягивалась и затягивалась, хотя шла она с гораздо меньшей жестокостью, чем осада Сарагоссы или Героны. Сульту почти удалось разбить англичан под Альбуэрой, где относительные потери англичан (двое из каждых троих) были выше, чем в любом из сражений нашего времени. Однако ему не удалось реализовать свое преимущество, и победа была буквально вырвана из его рук благодаря упорству и храбрости 7 тысяч красномундирников. Битва при Альбу-эре, как и битва при Фуэнтес д’Оноро, была почти проиграна английским генералом, но спасена отвагой и стойкостью нижних чинов. Виктор пытался помериться силами с англичанами при Баросе, но потерпел жестокое поражение. Из осажденного Кадиса удалось выбраться английскому генералу Грэхему, напавшему на Виктора врасплох. В результате этой победы шотландец получил испанский титул Дуке де ла Серро де ла Габеза дель Пуэрко. Видимо, он немало удивился, узнав, что по-испански этот титул означает «Герцог горы Свиная голова». Мортье, единственный французский маршал в Испании, природная порядочность которого не позволяла ему вываливать собственные беды на головы коллег, изо всех сил пытался убедить Сульта помочь Массена под Лиссабоном, однако не был услышан, и в конце концов его отозвали во Францию. За ним вскоре последовал Виктор, а затем и Бессьер. Последний покинул Пиренейский полуостров, будучи почти в опале, поскольку Наполеон прослышал о его более чем скромном военном вкладе перед битвой при Фуэнтес д’Оноро. Макдональд также был отозван из Каталонии, а большинство его частей передано его преемнику.
Этим преемником стал Луи-Габриель Сюше, мечтавший о карьере торговца шелком, но проявивший себя в десятке кампаний умнейшим стратегом и первоклассным администратором. В этом году, когда большинство маршалов терпели поражения, способности Сюше были признаны императором, и он получил свой маршальский жезл в возрасте сорока одного года.
Сюше был умным, с ровным характером человеком, ненавязчивым в общении, способным принимать очень обоснованные решения и давать столь же обоснованные оценки. Когда он получил под свой контроль Арагон и Валенсию, против него было буквально все: обозленные войска, нехватка припасов и ненависть населения, готового зарезать любого французского солдата, повернувшегося спиной к испанцу. Но Сюше удалось все это изменить. Он был настолько тактичен и здравомыслящ, и его усилия ограничить связанные с войной ужасы и бедствия оказались настолько успешны, что контролируемая им область оказалась единственной в Испании, где француз мог оставаться невредимым среди толпы испанцев. Наполеон наблюдал за его трудами издали и в конце концов стал полностью доверять человеку, который мог управлять завоеванной провинцией так, как управляют торговым домом, и показывать при этом прибыль, не приводя в ужас ни хозяина, ни клиентов, ни служащих. Как сообщают, Наполеон говаривал, что, будь у него два таких Сюше, он бы мог удерживать Испанию бесконечно долго. Конечно, это — преувеличение, но дающее очень хорошее представление об административном таланте нового маршала.
Однако Испания снова становилась второстепенным театром военных действий. Великие события перемещались к новому центру, и к концу 1811 года на полуострове осталась лишь горстка маршалов. Бессьер, Макдональд, Мортье, Массена и Ней были отозваны как неудачники. Виктор уехал из Испании, так и не взяв Кадис. Ожеро, по горло сытый Испанией, и незадачливый Журдан были отозваны после того, как превратили плохую ситуацию в стране в отвратительную. На юго-западе страны оставался Сюше, на юго-востоке — Сульт. Мармон командовал центральной армией, а Жозеф сидел на самом краешке своего мадридского трона. С этого времени этих людей и их призрачных дивизий должно было хватать, чтобы удерживать Испанию. Император собирался зажарить другую, более крупную рыбу.
Глава 14
Путь через равнины
Плоды соглашения между царем и Наполеоном на тильзитском плоту обещали быть сладкими. Однако для того, чтобы понять, что на самом деле они — слишком кислые и поэтому их не проглотить, маленькому капралу понадобилось целых пять лет.
После битвы под Фридландом Александр и Наполеон решили поделить Европу между собой. Они беседовали о «сферах влияния» и о той зыбкой категории, которую последующие поколения назовут «мирным сосуществованием», но в конце концов их дискуссии и взаимные любезности привели к заключению всего лишь своеобразного длительного перемирия. Согласно условиям сделки, Наполеон обещал никогда не провозглашать Польшу независимой, а царь — не разрешать англичанам торговать на подвластной ему территории.
Некоторое время условия договора соблюдались вполне удовлетворительно. Когда Наполеон вторгся в Испанию и затаптывал тлеющие угли австрийского патриотизма, царь оставался в стороне. Поговаривали, что он был очарован личностью французского императора, что, вероятно, имело место на самом деле. Александр был эксцентричным мужчиной высокого роста, блистающим какой-то
