Татьяна Лиознова - Валентин Свининников
А как режиссёр он многое почерпнул и от Лиозновой, и от Кулиджанова, который привлекал своих студентов, например, к работе над сериалом «Карл Маркс. Молодые годы», за которую и сам Лев Александрович, и сценаристы Анатолий Гребнев и Борис Добродеев, и оператор Вадим Юсов были удостоены Ленинской премии.
Замечательный и смешной эпизод рассказала Таня Чернопятова о внимании к деталям – и характере Лиозновой.
– Было это на съёмках, когда я впервые надела гольфы – они только появились. Но вот беда, мне приходилось их то и дело поддёргивать. Лиознова заметила это и увидела в этом простенькую и понятную деталь образа современной девицы. Но… отдала эту деталь другой, а мне запретила это. Я и держалась изо всех сил, но… Лиознова раз сделала строгое замечание мне – плёнка ведь расходуется, второй раз – и вдруг схватила первый попавшийся стул и запустила в меня! Я еле увернулась. Самое забавное, что потом второй режиссёр «утешала» меня: не надо на неё обижаться и злиться. Это меня-то, которая и без того её безумно уважала, любила, не боялась и не обижалась!
А другой эпизод вновь и вновь, через опять-таки простую житейскую деталь, раскрыл истинно материнскую любовь Татьяны Михайловны к своим актёрам, своим питомцам.
– Когда у меня уже подрастала дочь, Татьяна Михайловна как-то была у нас и заметила, как девочка засматривается в окно, за которым дети играли и качались на качелях. И вот, когда я была у неё, она вдруг показывает мне на огромную коробку: «Бери такси, вези, дома посмотришь!» И что же я увидела дома?! Качели, которые мы потом устроили прямо в комнате, и дочь могла уже не засматриваться на других счастливых детей.
…Они вспоминали, дополняя друг друга, все новые и новые подробности общения с великими мастерами – Лиозновой и Кулиджановым, рассказывали, насколько они разные – при едином желании: вырастить не просто актёров, но личностей духовных, неравнодушных. Александр о Лиозновой:
– Она ребёнок, сохранивший чистоту восприятия мира. Была очень строгой, но, помню: «Я обращаюсь к маленькому мальчику». Достучаться, разбудить это в других! Духовный человек. Всё, что касается творчества, находило у неё отклик.
Мы уже отмечали её особое отношение к слову. Но как увлеченно вспоминают её любимые и верные ученики о любви Татьяны Михайловны к поэзии! Правда, и здесь не обойтись без её строгости, придирчивости. Так, в пастернаковском переводе шекспировского «Гамлета», оказывается, актёрам нечего играть. Да, Гамлета многие актёры мечтают сыграть, но как это трудно – многословные монологи. Как-то сразу вспоминается шестиминутный безмолвный диалог Исаева – Штирлица с женой.
А у Тани Чернопятовой о том студенческом спектакле «Гамлет» – свои воспоминания. И о музыке к спектаклю, которую написал сам постановщик Хван, и об отведённой ей роли Гертруды, когда Татьяна Михайловна наставляла её вырабатывать в себе «королевскую осанку». Ничего себе: деревенская девчонка с характерной внешностью – и английская королева! Но искусство требует жертв.
А поэзию Лиознова любила русскую: Блока, Пушкина, Николая Заболоцкого (Александр даже прочел из Заболоцкого то, что не раз читал для неё.) Оказывается, на каждом занятии она обязательно заставляла своих питомцев читать стихи. А Саша был к тому же мастером на сюрпризы….
Конечно, зашла речь и о Сергее Герасимове как учителе самой Лиозновой. Саша отмечал, какая это крупная личность. Особенно выделил исполнение им роли русского эмигранта в фильме «Люди и звери». Конечно, Лиознова передавала своим студентам главное – традицию не зацикливаться на мелочах быта (хотя и без них никак), но подниматься выше, выше. От них услышал я слово «вертикаль», устремлённую куда? Естественно, в беспредельность, в вечность.
* * *
…Меня в работе над будущей книгой остро интересовал вопрос, когда, как, почему Татьяна Лиознова обратилась в православие, хотя с мамой, исправно посещавшей синагогу, жили они в любви и согласии. Так вот, и Таня Чернопятова, и Александр Хван – тоже православные. И нет ли тут подспудного влияния наставницы?
Впрочем, потом я прочёл в одном из интервью Александра Хвана, как он крестился в православие во время монтажа своего фильма «Дюба-Дюба», отмеченного призом кинопрессы за лучший дебют и успешно участвовавшего в нескольких кинофестивалях, в том числе и в Каннском. К нему режиссёр также сам написал музыку. А на вопрос, кто его подтолкнул принять крещение, Александр отвечал:
– Это было собственное желание. Меня свели с очень крупным на тот момент иерархом церкви отцом Иоанном. Я предложил ему посмотреть «Дюбу…» и другой мой фильм «Доминус», чтобы потом покаяться. Мне казалось, что этими картинами я нагрешил. И даже думал, что отец Иоанн предаст меня анафеме. А он подарил свою книгу с подписью: «Гениальному художнику». «Как же так, батюшка?» – удивился я. «Важны не те страсти, которые вы применяете в кино, а то, во что их переплавляете», – мудро ответил он.
Понятно, что на занятиях в советском, да ещё идеологизированном, вузе поднимать эту тему Лиознова и не могла. Но Чернопятова вспоминала, как потом, когда установились не официальные, а тесные дружеские отношения, Татьяна Михайловна рассказывала, что ещё школьницей бегала в храм в честь иконы Божией Матери «Знамение» близ Рижского вокзала. Впервые попала в православный храм… на отпевание подруги-одноклассницы. Её заворожила торжественность службы, музыка и таинственный слог молитв. И ей понравилась внутренняя красота православного богослужения, когда обычные лица прихожан вдруг светлеют, превращаются словно бы в лики… Как бы то ни было, все из её учеников, с кем удалось побеседовать – православные, искренне верующие люди. Может, сила её собственного мироощущения и миропонимания действовала?
Таня и Александр бывали у Татьяны Михайловны не единожды и особенно вспоминают последнюю встречу с ней. Она уже не могла говорить, лежала с закрытыми глазами и вдруг… Ну, не объяснит Чернопятова, как пришло ей в голову прочесть любимые стихи Лиозновой – Блок, «О весна без конца и без краю…» И Татьяна Михайловна вдруг тихим, сдавленным голосом продолжила: «Без конца и без края мечта. / Узнаю тебя, жизнь! Принимаю! / И приветствую звоном щита!» Женщина-воин, она до последнего вздоха верила в Россию, служила ей…
Другая её ученица Наташа Казначеева с ранних лет участвовала в самодеятельности, мечтала об актёрской профессии. Это легко понять: отец – Михаил Иванович Казначеев, инженер. Мать, Елена Гавриловна Казначеева, работала художественным руководителем местного Дома культуры. Девчонка из подмосковного Подольска легко поступила во ВГИК: Татьяна Михайловна Лиознова умело прицельно разглядела в человеке талант.
Наташа рассказывает:
– Пересматриваю картины Лиозновой и плачу: жизнь души в каждой из них!