Освобождая Европу. Дневники лейтенанта. 1945 г - Андрей Владимирович Николаев
– Ну, с кем не случается? – говорю я. – Ты остынь, Георгий. Пашка Шевченко боевой парень, в полку со дня формирования, блокаду вынес, да и Запашный в полку давно. Сорвались ребята.
Солопиченко молча окончил бриться, посопел носом и сказал:
– Ладно, черт с ними. Не будем раздувать дела.
4 апреля. В первой половине дня командир полка пригласил всех офицеров полка на информационное совещание.
– До Вены, столицы Австрии, остается всего лишь двадцать километров, – подполковник Шаблий говорит спокойно-сдержанным, но властным и авторитетным тоном. – Теперь вопрос: как будет взята Вена и будут ли уличные бои? Вена – древний, европейский город с полуторамиллионным населением. Но Вена – это и последний опорный узел гитлеровского командования на юге.
Командующим нашей армии, генералом Глаголевым, принято решение, а именно: 39-й корпус должен действовать в обход Вены с запада и выйти к Дунаю. 37-й корпус обеспечивает безопасность левого фланга на рубеже Гутенштейн – Пухберг – Глогениц. Что касается нашего 38-го корпуса, то 104-я дивизия получила задание: выйти на рубеж города Тульн на Дунае. 105-й дивизии – выйти к опорному пункту Голларн. А нашей, 106-й, дивизии приказано идти левым флангом вдоль реки Швехат на Альтленбах – Нойленбах с дальнейшим выходом на рубеж Санкт-Пёльтена.
Итак, мы – участники обходного маневра, глубокого рейда, предпринимаемого командованием с целью окружения и блокирования Вены. Второй дивизион майора Солопиченко придается 347-му полку Киреева, которому поставлена задача прикрывать наш левый фланг в горах западнее Бадена.
На время предстоящей операции в состав нашей ПАГ-351 вновь включается дивизион капитана Самохвалова от 205-го пушечного полка.
Совещание окончилось, и офицеры разошлись по подразделениям готовиться к предстоящим боевым операциям.
Во второй половине дня мы уже покидали фешенебельные особняки курортного городка Баден и уходили на запад в горы по дороге, идущей вдоль неширокой, бурной горной речки Швехат.
Пройдя чуть менее пяти километров, в узком дефиле невысоких гор на крутом подъеме шоссе, головной дозор федотовского полка натолкнулся на лесной завал. Спиленные стволы деревьев преграждали путь. Пулеметная очередь заставила головной дозор уйти в укрытие. Завязалась бессмысленная автоматная перестрелка. Обе стороны, находясь в укрытии, поливают друг друга очередями огня, бессмысленно и неразумно расходуя боеприпасы. Это напоминает мартовских котов на крыше, которые, стоя друг против друга, неистово орут дурными голосами, вздыбив шерсть и прогнув спину, не способные сделать ни шагу навстречу друг другу.
Подполковник Шаблий отдал приказ подручной батарее занять боевой порядок. И через считаные минуты четыре миномета накрыли завал на дороге пятиминутным огневым налетом, полностью ликвидировав заслон противника. Среди разбросанных бревен лежало несколько трупов и искореженный немецкий МГ. В течение получаса пехотинцы разобрали завал; распилили стволы и оттащили их в сторону. Проезжая часть шоссе вновь стала пригодной для движения.
– Противник все-таки оторвался и ушел, – говорит Шаблий Федотову, – теперь жди засады в новом месте, на новом рубеже.
– Это так, – соглашается Федотов, – он будет теперь навязывать нам бой там, где выгодно ему и невыгодно нам.
Только на полчаса задержал нас противник. Я глядел на остатки завала, на трупы убитых, сброшенные в канаву. Их погибло человек пять или шесть. Да наших пехотных: один убит и двое раненых. И это – цена потерянного времени! О боже! Как же мало, как низко ценится на войне жизнь человеческая!
– Николаев! – слышу я оклик командира полка: – Поехали!
Впереди, по дороге горного дефиле наступает батальон Шатрова. Справа, по тропам, преодолевая высоты, действует второй батальон. У подполковника Федотова находится в его личном резерве одна рота. Третий батальон двигается сзади, охраняя тылы. На флангах и в головном дозоре действуют небольшие группы отчаянных ребят-десантников.
За стрелками батальона Шатрова, на черепашьей скорости, еле ворочая гусеницами, тащится наш бронетранспортер, прикрывая с фронта командиров обоих полков: Шаблия и Федотова, едущих сзади.
Вечерело. День был жарким и душным, но каким-то хмурым. Солнце светило будто сквозь плотную завесу, а в воздухе ощущалось присутствие чего-то микроскопически инородного, что давило на душу и угнетало физически и нравственно. Дышать становилось все труднее и труднее. Дальние горы заволакивало мутное марево, отчего ближние, поросшие густым лесом, смотрелись какими-то фантастическими и гигантскими буграми. Слева, петляя и бурля, стремится к Дунаю горная речка Швехат. Дорога в этом месте делает резкий поворот на запад с крутыми подъемами и спусками. Километра за полтора до Саттельбаха нас встречает командир пехотной разведгруппы Борька-Зверь. Он докладывает Федотову, что путь от Саттельбаха на Майерлинг преграждает новый завал, но что в обход через Хейли-генкрейц дорога свободна.
– Напрямую, – говорит капитан Воронцов, меряя по карте курвиметром, – тут без малого шесть километров до Майерлинга, а в обход восемь с небольшим.
– Если зайдем с тыла, – рассуждает подполковник Шаблий, – баррикаду эту легко будет накрыть огнем и уничтожить. Освободим один «студебекер», посадим на него автоматчиков, впереди пустим бронетранспортер. Я займу ЗНП и буду корректировать огонь. Автоматчики десанта атакуют завал с тыла, а батальон Шатрова пойдет с фронта. Так?
Подполковник Федотов соглашается и выделяет до усиленного взвода пехотного десанта. Шаблий распорядился насчет «студебекера», но шофером на него посадил своего верного и испытанного Володьку Колодова. Договорились так: я на бронетранспортере, в котором поедут наши разведчики и десантники Бориса-Зверя, пойду в авангарде на пятьсот метров впереди, а за нами «студебекер» командира полка со взводом автоматчиков из пехоты. Тронулись. Полтора километра до Саттельбаха не ознаменовались никакими происшествиями. Бронетранспортер мягко катился по ровной дороге, и мы не наблюдали вокруг ничего подозрительного или опасного. Сзади, как и договорились, на пятьсот метров, шел студер Володьки Колодова. Вот и развилка у Саттельбаха. Я вижу обычный каменный дом, выходящий фасадом в три окна на развилку дорог. Дом свежевыбеленный. Я стою, облокотившись о лобовую броню. Рядом со мною Борис по кличке Зверь. Стоим молча. Борис с прищуром смотрит вперед и курит сигарету. Миновав развилку, мы повернули вправо и поехали вдоль ряда домов – типичных австрийских каменных домов с наглухо запертыми дубовыми воротами и плотно закрытыми ставнями на засовах. Деревня кажется
