Овидий Горчаков - Вызываем огонь на себя

— Холера! — выругался Ян Маленький. Дернуло же его однажды подойти к этому угрю и спросить, не скрывая презрения: «Чем же это вам не понравилось у партизан? Воевать заставляли?»

Парень огрызнулся тогда, и потом не однажды ловил на себе Ян Маленький косые, мстительные взгляды его желтых глаз.

Как всегда, в воскресенье, Мария Иванютина, эта чудесная русская женщина, такая тихая, скромная, самоотверженная, делающая такие большие дела, ждет его, чтобы передать организации партизанские мины. Неужели приведет он к ней за собой этого шпиона?

В «шмайссере» ни одного патрона, да и стрелять здесь нельзя. Мимо прокатил немец на голубом мотоцикле. А то бы Ян не пожалел патрона на шпика…

Вот и крайние избы села. Впереди — гудящая толпа немцев на улице. Солдаты чем-то взволнованы, снуют по всему селу. Полная походная выкладка, ранцы за спиной. Не на фронт ли их отправляют? Многие из них в таких же форменных плащах, как у Яна под мышкой. А он, как обычно в воскресенье, сбросил ненавистную серо-голубую форму, идет в белой рубашке, в темно-синих цивильных брюках навыпуск.

В одно мгновение, не останавливаясь, а, наоборот, даже ускорив шаг, он повесил на плечо «шмайссер», накинул на плечи плащ. Минута — и Ян Маленький, свернув с дороги на заросший высоким бурьяном пустырь, срезал угол, вышел на улицу и смешался с толпой немцев.

Предатель добежал до толпы, сунулся туда, сюда, но Яна и след простыл.

Еще минут через пять Ян Маленький сидел в незнакомой избе у окна. Женщина, качавшая ребенка в зыбке, подвешенной к низкому потолку, приняла его за немца и со страхом, исподлобья смотрела на него.

Ян Маленький нагнулся к подслеповатому оконцу. Он увидел мельком шпика, метавшегося в толпе отъезжающих немцев. Вот кто-то из солдат оттолкнул его, и он чуть не упал…

Постепенно стих шум за окном. Мерно качалась зыбка. Ребенок заливался плачем. Мать совала ему в рот самодельную соску-тряпку с намоченным водой хлебом внутри.

Надо было принимать какое-то решение. Быть может, это было самое трудное решение в жизни Яна Маленького. Соблазн пробраться к Марии Иванютиной был велик. Мария Давыдовна спрятала бы его до ночи, а там переправила в лес, к партизанам. Но нет, многому за год совместной подпольной работы научился Ян Маленький у русских, и прежде всего у Ани Морозовой. Он не имел права рисковать явочной квартирой, рисковать Марией Давыдовной, ставить под удар всю организацию.

Он сидел и думал о Люсе, о своем будущем ребенке…

— Что с ним будет? — спрашивала вчера Люся. — Неужели он так и проведет свое детство под немцем?! Ян! А что Аня скажет? Я ей еще ничего не говорила.

— Не ходи на работу, — уговаривал он ее. — Я прокормлю вас, все жалованье буду отдавать…

Долго просидел Ян в незнакомой полутемной избе. Он видел, как из села, мрачно дымя самокруткой, то и дело оглядываясь, выходил шпик… Тогда — уже стемнело — он выскользнул на улицу, быстро дошел до моста и бросил ключ от склада оружия в омутистую речку Усу. Незаметно пробрался он в избу Иванютиной. Там поджидал его разведчик из 1-й бригады Сергей Корпусов. По его просьбе Ян и стащил этот проклятый автомат.

— Прошу передать этот «шмайссер» в отряд, — сказал он, — Это последний.

— Наши бьют немцев вовсю! — заговорила в радостном возбуждении Мария Давыдовна. — Вот листовку Сергей принес. А я вчера ходила в Сещу, две мины пронесла в рукавах кофты… Наши войска прорвали оборону Второй танковой армии!… Поделом гадам — они у нас сорок мужиков и парнишек расстреляли в гумне за то, что партизаны подорвали на большаке ихнюю автомашину. Скоро наши тут будут!

— Знаю, — отвечал Ян, — но я, видно, уже не дождусь Красную Армию. Я иду обратно в Сещу.

— Уходи в лес, к партизанам! — сказала Мария Иванютина, узнав от Яна о шпике.

Но Ян ответил:

— Не могу! Если я уйду, гестапо схватит Люсю, а она слабее меня, может не выдержать пыток. — И он добавил с лучистой, чуть смущенной улыбкой, заигравшей у него в глазах: — К тому же она ждет ребенка.

И Ян вернулся в Сещу.

В Сеще, в доме Сенчилиных, Люся встретила его словами:

— Ян! За тобой приходили гестаповцы! Тебя всюду ищут! Сейчас же уходи в лес!

Глаза ее были заплаканы.

— Спокойно, Люся! — сказал Ян Маленький. — Тот парень знает только одно: я стащил со склада немецкий автомат. Пусть арестуют — я их не боюсь.

Но ночью немцы не пришли за Яном.

Рано утром Ян встал, поцеловал плачущую Люсю, обнял и поцеловал маленькую Эмму и Эдика, сестру и брата Люси, подошел к Анне Афанасьевне.

— До свидания, мама! — улыбнулся он ей. — Не плачьте! Вашего зятя нелегко убить!…

У калитки он снова обнял Люсю:

— Береги себя, кохана! Тебе нельзя волноваться!…

По дороге на аэродром он зашел к Ане. И в эти невеселые минуты он думал о том, как помочь организации. Выслушав Яна, Аня вскочила, бледная и решительная:

— Ян! Я приказываю тебе уйти в лес!… Ян, я прошу, умоляю тебя!…

— Нет, Аня. Я не могу. Ты, конечно, мой доводца… мой командир, но… Подумай, Вернер будет пытать не только Люсю и маму, он будет пытать Эмму и Эдика. И вот еще что— у нас с Люсей будет ребенок.

— Знаю. Догадывалась.

— Я вот что придумал. Как только я уйду на аэродром, беги и заяви Геллеру или еще кому, что Маньковский, которого ищут, на аэродроме.

— Это еще зачем? — не поняла Аня.

— Меня все равно возьмут, а так тебе больше доверия будет.

Аня помолчала, глядя влажными глазами на Янека.

— Нет, не могу! — проговорила она хрипловато. — Может быть, это ты и умно и хитро придумал, но я не могу…

Уходя, Ян Маленький сказал:

— Дай я тебе, Аня, руку поцелую, можно?

Но Аня сама обняла его, и они крепко, по-товарищески поцеловались.

— До видзения, панна Аня.

Гестапо арестовало его у входа на аэродром.

— Ничего не понимаю! — всполошился Ян Большой, узнав об аресте друга. — Но почему он не ушел к партизанам?!

Глава десятая.

ДО ПОСЛЕДНЕГО ДЫХАНИЯ

БОРЬБА ПРОДОЛЖАЕТСЯ

Люся не могла сдержать слез, когда увидела Яна Маленького в зарешеченном окне гестаповской тюрьмы. Во вьющихся светлых волосах Яна серебрится седина. Высокий лоб в ссадинах, нижняя часть лица в сине-багровых подтеках.

— Вот я тебе передачу принесла, — прошептала Люся, протягивая узелок и озираясь на часового.

Часового отвлекала кокетливыми улыбками Паша Бакутина. Немец отлично понимал, что жена арестованного нарушает тюремные правила, но он знал, что поляку — он что-то там такое стащил — разрешены передачи, значит, не такой уж он опасный преступник. Пусть парень получит передачу через окно — тогда его не лишат скудного тюремного пайка.