Картинные девушки. Музы и художники: от Веласкеса до Анатолия Зверева - Анна Александровна Матвеева
Амели Готро не станет 25 июля 1915 года, она уйдёт в возрасте 56 лет. Вроде бы смерть наступила в результате тяжёлой лихорадки, хотя наверняка никто ничего не знал. Её погребли в фамильном склепе Готро в Бретани. И вот тогда-то прославленный художник Сарджент согласился отдать свою знаменитую работу, 30 лет хранившуюся в мастерской, Метрополитен-музею – с обязательным условием, что имя модели на табличке указано не будет. Мадам Икс должна была остаться неизвестной навеки: таким было решение Сарджента, его месть за самую большую боль в жизни. Даже после смерти он лишил Амели той славы, которой она так жаждала – но так и не дождалась[70].
В письме директору Метрополитен-музея Сарджент написал о «Мадам Икс»: «Думаю, что это моя лучшая работа».
«Монах» и «мадонна»
Эдвард Мунк – Дагни Юль
Фамилия Мунк в переводе с норвежского означает Монах. Но уж кем-кем, а вот монахом Эдвард Мунк совершенно точно не был, да и его знаменитая «Мадонна» производит на верующих людей неоднозначное впечатление. Особенно вариант литографии 1895 года. Всего Мунк создал пять версий картины, вдохновлённой, как считается, одним и тем же лицом.
Больной ребёнок
Кто был истово религиозным человеком, так это отец художника – военный врач Кристиан Мунк, принадлежавший к протестантской секте хаугиан (пиетистов). Выросший в семье настоятеля[71] кафедрального собора, епископа Йерпена и Кристиании (прежнее, до 1924 года, название Осло), Кристиан был человеком аскетичным и набожным. В деньгах он, прямо скажем, не купался и беспокоился, сможет ли обеспечить будущую семью всем необходимым. Возможно, он остался бы холостяком до конца своих дней, если бы не встретил в возрасте 43 лет Лауру Бьёлстад, дочь бывшего шкипера из Фредрикстада, вышедшего в крупные судовладельцы. Лаура была на 20 лет моложе доктора, но тоже отличалась религиозностью: даже в переписке влюблённых то и дело возникают обращения к Господу.
После свадьбы 15 октября 1861 года Мунк и его супруга решили перебраться в приход Лётен, где жизнь была дешевле, к тому же в Лётене тогда искали врача.
Кристиан и Лаура искренне любили друг друга, но… всегда есть какое-то «но»! У Лауры были слабые лёгкие, она ещё до венчания сильно болела, но не теряла надежды на исцеление, слушалась врачей, пила козье молоко, проводила долгие недели в санаториях. Вроде бы шла на поправку. Уже в сентябре 1862 года у Мунков родился первый ребёнок – дочка Софи (полное имя – Юханне Софие), а вскоре Лаура поняла, что снова беременна, и, нуждаясь в помощи, попросила младшую сестру Карен пожить с ними. Карен исполнилось тогда 24 года, они с сестрой были очень близки – и младшая не стала отказывать старшей, навсегда связав свою жизнь с семейством Мунков. Сначала Карен то приезжала, то уезжала, но в конце концов семья сестры стала её собственной семьёй.
Студёным днём 12 декабря 1863 года в деревне Адальсбрук прихода Лётен на свет появился первый сын Кристиана и Лауры – назвали его в честь дедушки по отцу, Эдвардом.
Мальчик родился слабеньким, все беспокоились, что он не выживет, и даже решили окрестить его на дому, чтобы не умер без благословения. (Забегая вперёд, скажу, что Эдвард Мунк прожил долгую жизнь – даже при том, что воспользовался всеми шансами её укоротить.)
Как раз тогда отец Эдварда получил назначение в Кристианию, его взяли на должность гарнизонного врача. Это было весьма кстати, ведь Лауре явно не подходил холодный климат Лётена. Поиски квартиры, хлопоты, нервы, ожидания – и вот в октябре 1864 года семья переезжает в столицу. Уже следующим летом крестят второго сына Мунков – Петера Андреаса.
Первые воспоминания Эдварда, его старшего брата, относятся уже к новой, столичной жизни. Он запомнил мать – как она сидела в кресле у окна, вся в чёрном и очень бледная. Запомнил, что сугробы зимой доставали до окна детской комнаты. Запомнил гранитную лестницу, ведущую в квартиру, и песню, которую пела няня, – про старуху с клюкой.
Здоровье Лауры не улучшается, тем не менее через полтора года после Андреаса – в 1867-м – на свет появляется Лаура Катрина, и супруга доктора Мунка не может прийти в себя несколько месяцев. Вновь на помощь призывают Карен из Фредрикстада, и младшая сестра немедленно отправляется в Кристианию.
Лауре исполнилось 30, а Кристиану – 50, когда в семье родился пятый, последний ребёнок – дочь Ингер Мария. Роды прошли благополучно, но Лаура предчувствует свой скорый уход. В январе 1868 года она пишет прощальное письмо, обращаясь к детям:
«Ну вот, мои возлюбленные чада, мои дорогие малютки, и пришло время проститься. Ваш дорогой отец укажет вам путь на небеса, а я буду ждать вас там…»
Прошёл почти год, семья переехала на новую просторную квартиру. К воспоминаниям Эдварда добавилось новое: они с матерью гуляют по городу, ленты её капора развеваются на ветру…
Пятеро детей за пять с половиной лет брака – не самое лёгкое испытание и для здоровой женщины, что уж говорить о Лауре. Последнее Рождество в её жизни – и первое для маленькой Ингер – отметили в 1868-м, и, не дождавшись Нового года, Лаура Мунк скончалась от мучившего её туберкулёза. Она уходила, зная, что младшая сестра – тётушка Карен, как её звали в семействе, – позаботится об осиротевших детях. Карен, кстати, отказалась спустя годы выйти замуж за доктора Мунка, но при этом действительно заменила детям мать. В жизни Эдварда она сыграла огромную роль, прежде всего потому, что поддержала его стремление стать художником. Способности к рисованию были не только у него, но и у старшей сестры Софи. Однако, как ядовито заметила младшая Ингер, «двух гениев мы бы не потянули».
Душевные хвори, слабое физическое здоровье и пуританские нравы – таким было наследство, с которым маленький Эдвард вступал в жизнь. Дар его проявился довольно рано. «Я вспоминаю, как я, будучи семилетним мальчиком, взял однажды кусок угля, лёг на пол и нарисовал слепцов (процессию слепых Эдвард видел незадолго до этого на прогулке с тётей по городу. – А.М.). Монументальное полотно. Я помню, какую радость доставила мне моя работа. Я почувствовал, что рука слушается
