Афанасий Никитин - Владислав Александрович Толстов
Тут необходимо сделать небольшое отступление. В истории Твери сохранилось упоминание об одном необычном государственном визите, связанном именно с экзотическими птицами. В 1447 году в Тверь прибыло роскошное посольство хана Шахруха, сына знаменитого Тамерлана. От тверских купцов, которые добирались до Астрахани, подданные хана сообщили в Герат, в ставку Шахруха, что в Твери правит мудрый и справедливый князь Борис, к которому Шахрух и решил направить посольство. Правда, пока посол находился в поездке, хан скончался, а его сын Улугбек, ученый и философ, не очень интересовался налаживанием торговли с далекой Тверью.
В Тверь восточное посольство прибыло на четырех кораблях, чье оформление поражало роскошью и великолепием. Например, на парусах ханских кораблей были вышиты сцены битв, в которых участвовали Шахрух и его легендарный отец. С собой послы везли богатые дары. В летописи сразу после упоминания о прибытии посольства в Тверь сообщалось, что подарков и тюков с товарами было столько, что их выгружали три дня. А самым поразительным подарком оказалась птица, известная как птица Гамаюн. В восточном фольклоре есть такая птица Хумай, которая, как считалось, знает все на свете, и если она кого осенит своим крылом, тот будет править долго и счастливо. Даже была такая традиция в начале послания восточным правителям писать в обращении – «подобному Хумаю». Мол, не просто государственному правителю пишем, а символу божественной мудрости, земному воплощению сказочной птицы Хумай, которой подвластны все земные и небесные тайны. Тверские историки считают, что именно после того знаменитого посольства русские узнали о птице Гамаюн, и она вошла со временем и в русский фольклор.
Примечательно, что герб Смоленска сегодня украшает райская птичка, сидящая на старинной пушке – это тот самый Гамаюн и есть. А Афанасий Никитин наверняка видел это восточное посольство, которое посетило Тверь за 20 лет до его, Никитина, путешествия в Индию. А если вспомнить, что на обратном пути Афанасий умер именно в Смоленске, герб которой украшает райский Гамаюн, появляется необычный «птичий мотив» в его биографии.
* * *
Присоединившись к ладьям Хасан-бека, тверские купцы отплыли из Нижнего Новгорода. Здесь начинались татарские земли, еще недавно входившие в состав Золотой Орды. Теперь за них спорили ее наследники – Большая Орда, Астраханское и Казанское ханство. Немудрено, что отрезок пути вниз по Волге – от Нижнего Новгорода до Астрахани (Хаджи-Тархана) – был для купцов самым сложным. В среднем этот путь занимал около 30 дней, но с учетом остановок, поломок, непредвиденных обстоятельств могло быть и больше. Например, путешествие голштинского посольства, описанное Адамом Олеарием, продолжалось с 30 июля по 15 сентября, то есть полтора месяца. Соответственно, если торговые ладьи выходили из Нижнего Новгорода в середине мая, они в лучшем случае прибывали в Астрахань примерно в середине июня.
Технические условия плавания по Волге в рассматриваемый период картинно и ярко описаны тем же Олеарием, спустившимся в 1636 году от Нижнего Новгорода до Астрахани в составе голштинского посольства в Персию. Ввиду важного значения описания Олеария, остановимся на нем более подробно. Касаясь плавания голштинской экспедиции, необходимо сказать, что всё оно прошло под знаком борьбы с мелями и перекатами Волги. Еда происходила три раза в день: около восьми утра завтрак, в два-три часа пополудни обед и поздно вечером, обыкновенно уже при остановке на ночь, ужин. Питались путники вполне удовлетворительно, поскольку в каждом поволжском городе можно было приобрести относительно дешевые продукты. Есть даже русская поговорка – «На Волгу идти – сладко етти (есть)». Однако эту «сладость» надо понимать условно: она состояла, конечно, не в поварском искусстве и не в разнообразии кушаний, а исключительно в сытости. Кушаний было только два: щи да просяная каша. Щи варили из «доброго» мяса, которого клали в котел не меньше полуфунта (250 грамм) на человека. Хлеба полагалось вволю. Каша варилась из лучшего проса и как можно более крутая, причем пшену давали на огне только размякнуть, тотчас же снимали котел и, крепко закупорив, ставили ненадолго в холодную воду (рыбаки на Волге, кстати, таким же образом варят кашу и в наши дни).
Само собой, если ты идешь по реке, ты ловишь рыбу. «Рыбная тема» на Волге довольно серьезно изучена. Тот же Олеарий описывает, как впечатляла иностранцев самая обычная волжская рыбалка той эпохи. «Рыбак при помощи удочки рядом с нашим кораблем поймал белугу длиной почти в 4 локтя, а обхватом в полтора локтя… Ее били, точно быка, большим молотом по голове, чтоб убить», – вспоминал голштинец. «Четыре локтя» Олеария – это 2 м 23 см. Еще до окончательного покорения Астраханского ханства царь Иван Грозный обязал последнего хана Дервиш-Али в качестве дани ежегодно поставлять в царскую казну три тысячи крупных белуг и осетров. До начала прошлого века средний вес осетра в Волге достигал 200 кг, т. е. размер астраханской рыбной дани русскому царю можно оценить минимум в 500–600 тонн деликатесной рыбы ежегодно.
Настоящий же праздник для путешественников наступал, когда поднимался попутный ветер и можно было «бежать на всех парусах». Рабочие тогда отдыхали, а кормщик ликовал, так как при хорошем, прямом по плесу ветре судно шло на парусах со скоростью от 100 до 200 верст в сутки.
* * *
Почти все иностранцы, которые путешествовали по Волге, пишут о страхе перед речными разбойниками (Олеарий называет их «казаками»). В книге Ивана Шубина упоминается, что перед тем, как отправиться в путешествие, наиболее отважные купцы брали на борт оружие, военные припасы и даже иногда нанимали военную охрану.
А вот что сообщается в первом томе исследования истории Волги Виктора Рагозина: «О полной свободе этого движения не приходилось еще говорить, с одной стороны, потому, что берега вновь занятых районов Поволжья в большинстве были заселены инородцами, которые все были настроены враждебно к Руси, с другой – на самой Волге усиленно развивались грабежи и разбои, производимые разными “вольными” и “беглыми” людьми, “ушкуйниками” и “казаками”. Количество последних было так велико, что образовывались отдельные шайки, доходившие до 2000 человек, а сила их была такова, что атаманы казачьи устраивали целые заставы и засады». Речное пиратство на Волге было настоящим бичом торговли. В Астраханском ханстве к тому времени уже организовали небольшие флотилии (в русских летописях их называли «ясаульными стругами»), которые крейсировали в бассейне Волги, держали на борту вооруженные команды и обеспечивали безопасный проход торговым судам с верховьев Волги. Но до этих мест еще надо было дойти!
Вот что пишет об этом И. Шубин: «Дабы ослабить опасность, судоходное движение на участке от Нижнего Новгорода до Астрахани совершалось обыкновенно не в одиночку, а большими караванами, и под военной охраной стрельцов. Уже при Иоанне Грозном такие
