Ирвинг Стоун - Происхождение

Замешкавшись у парадного входа, Чарлз постучал дверным молотком – и тут же на пороге выросла фигура Лайеля.

– Мой дорогой Дарвин, какое удовольствие видеть вас! Я так ждал вашего возвращения! Заходите же. Разрешите представить вам мою жену Мэри. Она ведает всей моей корреспонденцией, как вы, вероятно, уже заметили, когда получили вчера нашу записку.

Лайель провел Чарлза в большую гостиную. Она была обставлена мебелью из его прежней холостяцкой квартиры в Рэймонде и частично – той, что подарил его тесть, Леонард Хорнер. Это делало комнату чем-то вроде мебельного склада, но Лайели не слишком-то заботились о том, чтобы произвести впечатление. Стены были только что заново оклеены обоями и выглядели совсем свежими.

– Чудесное место, много воздуха – и настолько близко от Соммерсет-Хауса и "Атенеума", насколько позволяет мне мой кошелек.

Чарлз приглядывался к хозяину. Длинноногий человек лет сорока. Широкие длинные бакенбарды, спускавшиеся почти к самым уголкам рта, тщательно выбритое лицо и гладкий подбородок; уже начинающая лысеть крупная голова, седина на висках. Глаза Лайеля плохо видели, но зато каждому, кто смотрел в них, становилось хорошо на душе, столь тепел был их взгляд. Резко выдающийся греческий нос, четко очерченный тонкий нервный рот. У Мэри Хорнер Лайель была голова патрицианки, идеальная кожа, высокая грудь, роскошные каштановые волосы, которые она зачесывала назад, оставляя открытыми только мочки ушей с жемчужными сережками. Она указала Чарлзу на кресло напротив Лайеля, сидевшего за столом, заваленным книгами и бумагами, и спросила, какое шерри онпредпочитает: сладкое или сухое. Четыре года назад, когда она выходила за Лайеля, ей было всего двадцать три. За это время она стала и его неизменной спутницей в поездках по Франции и Германии, куда они отправлялись в геологические экспедиции, и его секретарем, писавшим под диктовку, чтобы сберечь зрение мужа для чтения книг.

– Профессор Генсло говорил мне, что вы увлекаетесь коллекционированием жуков, – начал Лайель. – И даже основали в Кембридже Клуб собирателей жуков. Рассказывают, что вы нашли редчайший вид жука, который занесен в книгу Стивенсона "Насекомые Британии в иллюстрациях" со сказочно прекрасной пометкой: "Пойман Ч. Дар-вином, эскв.".

Чарлз густо покраснел.

– Мое имя появилось тогда в печати в первый раз. Это пьянит еще больше, чем бренди.

– Держу пари – в первый, но не в последний. Я тоже вошел в науку через увлечение насекомыми. Из школы меня забрали домой в Хэмпшир по состоянию здоровья. Незадолго до того отец начал заниматься энтомологией: впрочем, его порыва хватило только на то, чтобы накупить книг по данной теме. Сперва я обратил внимание на бабочек, мотыльков и им подобных как на самых красивых, но вскоре полюбил наблюдать за удивительными привычками водяных насекомых и все утра просиживал на берегу пруда – скармливал им мух и, если удавалось, ловил. А сейчас, – продолжал он, – расскажите мне о ваших планах. Мне хочется помочь вам, чем только смогу.

В присутствии прославленного геолога Чарлз стеснялся говорить о своих намерениях. Он сказал, впрочем, что посвятил геологии около девятисот страниц записных книжек, не считая того, что заносил в дневник.

– Я совершал длинные переходы по суше в пампасах и в Андах. Очень надеюсь, что после того, как закончу расшифровку своих записей, мне удастся написать книгу своих геологических наблюдений в Южной Америке. Лайель одобрил эту мысль.

– Монополии на геологию нет ни у кого. Чем больше выходит в свет книг, особенно если в них содержатся верные наблюдения, тем сильнее становится наша наука. Чему завидую, так это представившейся вам возможности побывать на Таити и других тропических атоллах, где вы могли сами изучать коралловые рифы. Мне никогда не доводилось видеть скоплений кораллов. Расскажите-ка мне о них.

Несколько мгновений Чарлз неотрываясь изучал Лайеля. Это была его первая встреча с человеком, который был к нему великодушен, чрезвычайно ему нравился и с которым, похоже, у них со временем должны установиться плодотворные дружеские отношения. Вправе ли он был обидеть его, рассказав о своем открытии на островах Килинг [Острова Килинг (или Кокосовые) в Индийском океане, где Дарвин впервые сформулировал свою оригинальную теорию коралловых рифов. – Прим. пер.]? Вправе ли высказать уверенность в том, что именно он, а не Лайель знает теперь, как в действительности образуются коралловые атоллы?

В конце концов он решил сказать правду.

– Позволите ли вы мне изложить мою теорию кораллов? При всем своем уважении к вам должен сказать, что она отличается от вашей точки зрения, согласно которой атоллы возникают по краям кратеров подводных вулканов. Возможно, вы укажете мне на мои слабые или ошибочные места.

Сочувственный взгляд Лайеля сделался строгим.

– Выкладывайте!

Готовясь к предстоящей умственной работе, Лайель принял весьма странную позу. Стоя, он умудрился положить голову на сиденье стула и крепко зажмурил глаза. Подобное положение требовало акробатических усилий от такого высокого человека, как он. Шаг за шагом рассказывал Чарлз о своих наблюдениях за рифами и лагунами южных морей, особенно на Таити, и об экспериментах на островах Килинг, в результате которых он сумел доказать самому себе, что кораллы могут жить только в теплой воде, причем полипы разрастаются на стороне, обращенной к морю, так как именно там они находят себе пищу, и не способны существовать ниже уровня 120 – 180 футов.

– Ни разу, мистер Лайель, мы не обнаружили присутствия вулканического кратера. К-.тому же мне не кажется, что подводный кратер может иметь в поперечнике столько миль, как на атолле Боу. А какой кратер может достичь шестидесяти миль в длину, как остров Меншикова? Вулканическая теория не в состоянии объяснить существование барьерного рифа у берегов Новой Каледонии длиной в четыреста миль или Великого барьерного рифа Австралии, простирающегося на тысячу двести миль. Принимая во внимание глубины, на которых могут жить коралловые полипы, невозможно поверить, чтобы подводные вулканы, разбросанные по океанским просторам, повсюду поднимали края своих кратеров именно на сто двадцать футов ниже уровня моря. Моя теория заключается в том, что основу коралловых образований составляют не вулканические кратеры под поверхностью океана, а подводные горные хребты, континенты, которые когда-то возвышались над поверхностью воды, а потом, постепенно опускаясь, и создали то основание, на котором растут коралловые полипы.

Когда Чарлз закончил, наступила пауза. Лайель оставался в прежней позе, обдумывая услышанное. Мэри молча сидела в уголке, наблюдая за мужем. После показавшегося вечностью молчания Лайель, рывком распрямившись во весь свой poст, в окликнул: