Мемуары Эмани - Нина Алексеевна Ким
Застыла в окружении двух банных веников и колючих шипов. Смотрю на их лица и молчу. А в душе щемящее чувство к ним – тем, без которых даже дышать не могу. Кто я без них? Эмани с устаревшими амбициями и печалью, побитой молью? Очнись, да будь ты хоть и прабабушкой с остатками ума, прими день сегодняшний и благодари за все, что дала тебе жизнь! А они, эти похожие друг на друга мужчины – главный подарок, который приняла я в дар от своей судьбы, изломанной и сложной, но такой счастливой и яркой…
* * *
Вечер выходного дня… Оставив там, в темноте, огни ночного города, мы убежали вдвоем из дома. И опять вспоминаю вот такие побеги из дома, от детей и рабочих будней.
Однажды муж согласился сбежать в ресторан с условием:
– Мы поедем, если ты купишь колбасу, туалетную бумагу, сливочное масло и т. д. (список тех еще времен).
Смиренно согласившись, я потащила его развлекаться. По дороге увидела толпу, через головы перекидывают колбасу и ловят ее в воздухе. И как пройти мимо?
Две палки торчат из моей сетки. Муж дуется, но мы идем в ресторан.
Изучаю каждую строчку меню, складываю и отменяю заказ, боюсь, что не хватит денег для расчета. Муж смотрит уверенно, а я думаю: «Да рассчитаюсь колбасой, если не хватит, это тоже валюта». Верите, поели, потанцевали, посмеялись вдоволь, и колбаса осталась при нас.
Потом бежали на свой рейсовый автобус, влюбленные и счастливые.
Сейчас он смотрит на меня:
– Выпьем за нас?
– Выпьем, – и поднимаю свой бокал!
Послесловие
Это рассказ обо мне, о жизни обычной женщины, которая бежала по кругу, спотыкалась и блуждала в потемках. Искала себя, находила и теряла.
В этих историях тесно переплетены прошлое, настоящее и будущее, разные страны, города и люди. Они запутанные, как моя жизнь, в которой звучал из темноты голос эмани, помогая выбраться на правильную дорогу:
– Стой, до Москвы буду бежать, догоню!
Мама была права, она догнала меня. Не дерется, улыбается и спрашивает:
– Догнала тебя, тари (т. е. дочка)?
– Догнала, – улыбаюсь ей в ответ.
Рассказы
Иногда я пишу художественные рассказы. В их основе – мои личные впечатления, переживания и неуемная фантазия.
Одноклассники
Надя улыбнулась, увидев в «Одноклассниках» сообщение от школьной подруги. Сразу стала читать:
– Привет! Представляешь, в «Одноклассниках» нашла Надю, подругу нашу. Люди не меняются. Умной себя считает, все хитрит, мудрыня наша. Лицо свое заменила ангелочком, про возраст вообще написала – сто лет. Прячь не прячь, а годы ей все равно средний палец показывают. Ослепла профессорша в гордости своей.
Обе застыли у экрана в разных местах. Выпучив глаза, Тамара смотрела в пустоту, потом злорадно махнула рукой:
– Не догонишь. Хоть так узнает про себя, а то одни дифирамбы – самая, самая, самая.
Они были просто не разлей вода. Всегда и все вместе. Школьный пирожок на двоих, компот из одного стакана, хрустящее яблоко из рук в руки. «Мозговым центром» была Надя. Она подтягивала подругу, тащила на буксире, помогала, как могла. А перед выпускными экзаменами целый месяц та жила у них дома. Вдвоем было веселее.
За что палец средний? Надя не спала, ворочалась всю ночь. Перед глазами стояла Тамара, которая упрямо молчала и не отвечала на вопрос. Утро все расставило по местам. Ответ залпом выстрелил в тишине, убив призрак долгой дружбы. Подруга не простила ей роль оруженосца на втором плане, вещи с чужого плеча и свои мысли, которые были тоже чужой копией.
В Новый год
Проснулась. Резко села на кровати и со стоном обхватила руками голову:
– Ну что это за причуды у нее? Как все было хорошо, чего ей не хватало? Вечно надо что-то выкинуть, повыделываться.
Лия вспоминала вчерашний вечер. Как все отлично начиналось! Она превзошла саму себя. Гости потирали руки, глядя на гастрономические изыски и батарею бутылок. Все было продумано до мелочей. Ведерко для шампанского, туго скрученные салфетки, нарядные тарелки, которые доставали из коробок в особых случаях. Выпили за старый год, чтобы не обидеть. Каждый пытался что-то рассказать, смеялись и шутили. Выпили за Новый год. Обнимали друг друга и горячо поздравляли. Дети срывали обертки с подарков и шумно радовались.
Лия решила оживить праздник и расшевелить гостей, которые осоловели от количества выпитого и съеденного. Незаметно вышла из-за стола и пошла искать укромное местечко. Нашла. Забежала в туалет и закрылась. Весело переоделась и толкнула дверь. Не открывается. Еще раз и еще раз, но все напрасно. Паника подступила мгновенно. Лия стала задыхаться и кричать, пинать дверь. Сколько времени прошло, она не знала, потому что клаустрофобия накрыла сразу. Повезло ей, что кто-то тоже пошел в туалет и услышал дикие вопли. Конечно, все гости прибежали. Лия орала дурным голосом, срывая с себя одежду. Муж пытался докричаться до нее:
– Возьми себя в руки, там воздуха на несколько дней хватит. Мы же здесь. Выручим.
Решили выбить дверь. Как в боевиках. Разбегаются и выбивают ударом ноги или плеча. Все бегали по очереди, не получилось. Мужчины стали переговариваться:
– Дверь какая крепкая!
– Не, места мало для разбега.
Потом кто-то выпилил кусок двери и через дыру вырвали замок с мясом. Распахнули изломанную дверь, Лия в одном нижнем белье. Немая сцена. Удалось ей превзойти себя и расшевелить гостей.
Сестра Бернарда
Сестра Бернарда скользнула в темный внутренний дворик монастыря. Быстро прошла к выходу и оглянулась, но никого не увидела. Она старалась незаметно попасть в здание для гостей, которое называлось «Побудь наедине с мыслями». Тяжелая входная дверь открылась бесшумно и впустила ее в боковой пролет. Поворот, еще один поворот, и она ныряет в угловую келью, окно которой выходит в закрытую часть сада. В глубине прямоугольной комнаты смутно темнел силуэт, который сделал ей шаг навстречу:
– Ты пришла, монаш-ш-шка, я давно жду тебя.
Наедине Джо называл ее только так, протяжно выпевая «ш-ш-ш». Обнял и нежно снял с головы черный платок, который бросил на пол. Рядом упало платье. Вот она, без дурацкой черной одежды, которая скрывает изящную фигуру, упругую грудь и длинные ноги. Джо не мог насмотреться на нее. Бернарда легла на узкую кровать и притянула его к себе. Ласки, долго сдерживаемые обетом целомудрия, были ненасытными. Прильнув к Джо, женщина хрипела и билась в конвульсиях, воздев ноги к небесам в бесконечной
