Светлана Аллилуева – Пастернаку. «Я перешагнула мой Рубикон» - Рафаэль Абрамович Гругман
Морозов мог в таком тоне говорить со Ждановым-младшим лишь потому, что не потерял связи с нашим домом…»[50]
Доктор исторических наук Костырченко, старший научный сотрудник Института российской истории РАН:
«Ещё в мае 1947 года Светлана Сталина и Григорий Морозов неожиданно расстались друг с другом. Собственно, никакого официального развода не было. Просто в один не очень прекрасный для Григория Морозова день его выставили из квартиры в “Доме на набережной”. Потом он был приглашён в отделение милиции, где у него отобрали паспорт со штампом о регистрации брака с дочерью Сталина и вручили взамен новый, “чистый”. То же самое случилось и с паспортом Светланы. Правда, её в милицию не вызывали. Все формальности взял на себя брат Василий»[51].
Следующий свидетель профессор МГИМО, журналист-международник Валентин Зорин, сокурсник Григория Морозова по МГИМО. Из его интервью газете «Аргументы и Факты»:
«Развели их органы – насильственно и жестоко. Посадили в тюрьму беспартийного старика – отца Григория Иосифовича – без всякого суда. Это послужило поводом для того, чтобы развести без их согласия, и, несмотря на эти тяжёлые обстоятельства, Григорий Иосифович закончил аспирантуру и стал одним из самых авторитетных советских юристов-международников.
– Как органы развели Светлану с мужем?
– Они жили в Кремле. После лекции он поехал туда. На входе у него изъяли пропуск, сказав, что ему сюда больше нельзя. Он поехал к родителям. Туда приехали кагэбэшники. Забрали у него паспорт, провели обыск. Изъяли всю переписку со Светланой и все фотографии».
Конфликтовать с отцом из-за Гриши Светлана не стала. Возможно, она смалодушничала, угнетённая размолвкой с отцом, с которым из-за замужества испортились отношения. Они жили в одном городе, в непосредственной близости друг от друга, но за три года, прошедшие после замужества дочери, отец встретился с ней всего лишь два раза.
Элеоноре Микоян, жене Степана Микояна, с которой она была в ту пору близка, Светлана сказала: «Знаешь, Киса, мужей у меня, может, будет много, а вот отец у меня – один»[52]. Что правда, то правда… Жёны и мужья приходят и уходят, а дети – остаются. Как и родители.
Как замужество Светланы связано с арестом её тётушек, убийством Михоэлса и разгромом ЕАК
Свою лепту в неприязненное отношение Сталина к евреям внесли его дети. Он был недоволен женитьбой Якова на Юлии Мельцер; тот к неудовольствию отца для знакомства с ним привёл свою новую жену в Кремль на день рождения сестры, 28 февраля 1937 года. В тот день Светлане исполнилось одиннадцать лет. Свой антисемитизм Сталин тщательно скрывал, но когда Яша оказался в плену, он арестовал Юлю, решив, что она уговорила Яшу перейти на сторону немцев.
Затем по стопам старшего брата пошла дочь – влюбилась в Каплера. Чтобы их разлучить, – через полгода Света окончит школу и вдруг, вопреки желанию отца, замуж за него выйдет, – сценариста арестовали. Семейный конфликт, разгоревшийся 28 февраля 1943 года, обострился весной 1944-го, когда Света вышла замуж за еврея, Гришу Морозова. Забегая вперёд, продлился конфликт десять лет, до дня рождения Светланы, 27-го по счёту, когда в последний февральский день 1953 года отец отказался разговаривать с дочерью, добивавшейся встречи с ним, – подробнее в главе «Смерть Сталина» – и в этот день его добил третий инсульт, ставший фатальным.
Четырьмя десятилетиями ранее родилась строка Пастернака, оказавшаяся провидческой, «Февраль. Достать чернил и плакать». Стихотворение, написанное в 1912 году, по замыслу поэта о смятении чувств, любви, о времени, когда «слагаются стихи навзрыд», в переносном смысле, можно предположить, о конфликте уходящей зимы и наступающей весны или каких-то ещё символах, заложенных в этот конфликт и известных одному лишь поэту. Но поэт над собой не властен, он пишет об одном, но зачастую в словах его таится иной смысл, ему самому неведомый, и предзнаменование-предсказание ему самому непонятное: «Февраль. Достать чернил и плакать». Но почему плакать? Что это за месяц февраль, когда настолько обострены чувства, что невозможно не писать стихи, которые слагаются навзрыд; когда рядышком нет того, кому глядя в глаза можно раскрыть сердце и душу, и для исповеди остаётся только белый лист бумаги и неутихающая боль, которая изливается со слезами, и тогда – писать стихи и плакать. Для Светланы Сталиной февраль – её день рождения, Каплер, размолвка с отцом и через десять лет, день в день, его смерть. Для неё, как и для Пастернака, хотя каждый вкладывал в эти слова свой особый смысл, февраль тоже – «достать чернил и плакать». Совпадение – не совпадение, но так жизнь сложилась: у каждого СВОЙ февраль и свой повод сказать: «Достать чернил и плакать».
Отцовская месть принимает различные формы. Осенью 1944-го на совещании в Кремле с участием членов Политбюро и Секретариата ЦК, первых секретарей республиканских и областных комитетов партии, руководителей оборонной промышленности, армии и государственной безопасности Сталин выступил с речью об «осторожном назначении евреев на должности в партии и государственных органах».
Изменение внутриполитического курса Сталин начал со своей семьи – она, как и семьи всех остальных членов Политбюро, должна быть незапятнанной (прислушайтесь, товарищи Молотов и Маленков). Первой жертвой нового курса стала дочь. Дважды за право носить фамилию Сталина она заплатила любовью. Но как первое замужество Светланы связано с арестом её тётушек и последующим разгромом ЕАК?
Еврейский Антифашистский Комитет, созданный в 1941 году по указанию Сталина для сбора денег на войну с фашисткой Германией, свою миссию выполнил. Оплату поставок по ленд-лизу Советский Союз проводил за счёт средств, собранных американскими и канадскими евреями, создавшими в 1941 году «Еврейский Совет по оказанию помощи России в войне». Руководил им Альберт Эйнштейн.
Руководство внешней разведки заинтересовалось ЕАК в феврале 1943-го, после получения информации, что американцы близки к созданию атомной бомбы. На кражу ядерных секретов была нацелена вся заокеанская агентура. Для психологического воздействия на американских учёных-ядерщиков, работающих над созданием атомной бомбы (большинство из них были евреями), и привлечения их к сотрудничеству разведчики предложили использовать ЕАК. Так началась дезинформационная игра, «Большой Блеф», проводимая руководством советской внешней разведкой. В «Большой Игре» Сталин переиграл всех, введя в заблуждение даже Молотова, своего заместителя, жена которого была активным членом ЕАК.
В начале 1944-го руководителям ЕАК
