Не померкнет никогда… - Александр Павлович Беляев
Четвертая разведгруппа, проводившая поиск в районе Слуцка, вернулась без потерь, но тоже со сведениями и даже кое-какими трофеями. Разведчики доставили в штаб батальона несколько автоматов и полевую сумку с документами, снятую с убитого унтер-офицера связи. Щука подробнейшим образом нанес на карту данные, добытые разведчиками. Вот теперь он был готов доложить генералу о выполнении задания.
В штабе дивизии шла напряженная работа. Щуку встретил майор Подорванов:
— Приходить с докладом, товарищ майор, надо вовремя. Каждая минута на счету. Понимать это надо, — сказал он Щуке вместо приветствия.
— Не мог же я явиться сюда ни с чем, — пытался оправдаться Щука.
— Сегодня ночью дивизия должна покинуть этот район. Таков приказ комдива. Противнику известно расположение каждого нашего подразделения. Вам не показалось странным, что его самолеты бомбили прицельно?
— Показалось, — честно признался Щука.
— Вот то-то и оно. Сегодня во время налета мы отделались сравнительно легко, но завтра в работу включится тяжелая немецкая артиллерия. И тогда…
Подорванов не договорил, что будет «тогда», и снова повторил приказ командира дивизии:
— Сегодня ночью мы должны покинуть этот район.
Данные, доставленные Щукой, были сразу переданы в оперативный отдел. Там, как всегда, потребовались уточнения. И майора на какое-то время задержали в отделе.
В штаб зашел генерал. Увидев Щуку, сразу же обратился к нему:
— Ну, глаза и уши Железной, чем порадуешь?
Щука тяжело переживал неудачу на старой границе и тотчас же поспешил к генералу с докладом. Кстати, сегодня данных у него было достаточно.
Быстро взяв со стола начальника штаба свою карту, майор протянул ее генералу, и пока тот пристально рассматривал выведенные на карте синим карандашом значки, Щука доложил ему целый ряд дополнительных сведений. После этого он сделал вывод:
— Прорвав одно кольцо окружения, мы снова оказались окруженными со всех сторон.
— К сожалению, это — факт, — подтвердил вывод комбата генерал и вдруг, искоса взглянув на него, спросил: — А как же так, майор, получилось, что сумку у связиста вы взяли, а самого его не уберегли?
— Разведчики доложили, что унтер-офицер оказал отчаянное сопротивление, — объяснил Щука.
— Это не оправдание, — нахмурился генерал. — Нам «язык» совершенно необходим. Ну кто мне скажет, что делается сейчас на шоссе Слуцк — Минск?
Щука потупился. Он и сам отлично понимал, что разведчики допустили оплошность. Но и то правда, кто как не разведчики попадают в самые непредвиденные ситуации? И сколько заранее их ни инструктируй, сколько ни оговаривай всякие возможные варианты, жизнь всегда может преподнести им любой сюрприз. Генерал, очевидно, тоже подумал сейчас об этом, потому что он вздохнул, и уже более миролюбиво продолжал:
— Немедленно организуйте новый поиск в южном направлении. Именно это направление интересует меня больше всего. И мне совершенно необходимо знать, существует у немцев южнее нас сплошная линия обороны или она состоит всего лишь из отдельных очагов. Если надо, пошлите три-четыре группы, но подробно разведайте участок шоссе Слуцк — Валерьяны.
Генерал отдал приказание и тут же вышел из палатки. Операторы еще записывали последние сказанные им слова, а комдив уже громко отдавал распоряжения начальнику связи дивизии капитану Сесекину.
— У меня есть вопрос, — воспользовавшись паузой, обратился Щука к Подорванову. — В батальоне почти на исходе горючее. Если придется ввязываться в бой, бронерота останется в лесу.
— С горючим вообще плохо, — понимающе кивнул Подорванов. — Но вам дадим. Найдите сейчас же интенданта первого ранга Плохова и передайте ему распоряжение от имени генерала. Пусть обеспечит вас всем необходимым, по меньшей мере, на две заправки. Я знаю, у него кое-что в НЗ еще осталось. А дальше надейтесь только на себя, добывайте сами!
Щука поблагодарил начальника штаба за оперативное решение вопроса и, не теряя больше ни секунды, направился в свой штаб. Там они с Троицким быстро выработали план предстоящей разведки. Учитывая, что дивизия в целях маскировки может двигаться только ночью, решили разведать в направлении Гресска и далее на Слуцк три параллельных маршрута. Двигаться предстояло по сильно заболоченной местности, и найти заранее обходы труднопроходимых мест было просто необходимо. По маршрутам выслали три группы. Одна из них во главе с командиром взвода сержантом Загубой получила задачу добыть сведения об охране и обороне участка шоссе Минск — Слуцк севернее Слуцка.
ПЛЕННЫЙ ЗАГОВОРИЛ
Пленным оказался фельдфебель Шиммель. Это удалось установить по его документам. Отвечать на какие-либо вопросы Шиммель категорически отказался. Напрасно Чиночкин подбирал слова и выражения, губы фельдфебеля, застывшие в нагловатой гримасе, не разжимались. Шиммель стоял, скрестив на груди руки, глядя в холодное серое небо бесцветными, немигающими глазами.
— Где ваш полк? — в десятый раз спрашивал Чиночкин. — Какую задачу вы получили? Откуда вы следовали на мотоцикле?
Унтер-фельдфебель молчал.
— Ты говори помедленнее. Может, он не понимает, — высказал предположение Косматых.
— Чего ж тут непонятного? — обиделся Чиночкин. — Не на китайском же я с ним изъясняюсь. — И продолжал ставить пленному вопросы:
— Какую задачу вы получили от своего командования?
— Дать бы ему разок прикладом, сразу бы заговорил, — посоветовал Ханыга, но, встретив сердитый взгляд Барбашова, смутился. — А что, товарищ старший политрук, разве они стали бы с нашим братом так цацкаться?
— Они — фашисты. Нам с них пример нечего брать, — заметил Барбашов. — Спросите унтера, где фронт.
Чиночкин перевел вопрос командира, терпеливо повторив его несколько раз. Шиммель повернул голову налево и стал смотреть куда-то сквозь деревья.
— Вот стерва! — не выдержал Ханыга. — Да он смеется над нами.
— Задайте этот вопрос как-нибудь иначе, — терпеливо продолжал Барбашов.
— До какого рубежа продвинулись ваши передовые части? — спросил Чиночкин и, не дождавшись ответа, спросил еще раз: — Где проходит передний край ваших войск?
И тут на худых скулах Шиммеля пятнами выступил румянец. Шея вытянулась еще больше, в глазах появился свет.
— Das hat keine Bedeutung[1], — скривив губы, проговорил он.
Чиночкин перевел.
— А что же имеет? — спокойно спросил Барбашов.
— То, что через две недели немецкие войска возьмут Москву. И в Москве состоится парад немецкой армии, который будет принимать сам фюрер. А еще через месяц Россия будет уничтожена. Война закончится, — слово в слово повторил вслед за Шиммелем Чиночкин.
— Кто вам это сказал?
— Das hat der Führer gesagt
