Светлана Аллилуева – Пастернаку. «Я перешагнула мой Рубикон» - Рафаэль Абрамович Гругман
Последовали оргвыводы: Александру Накашидзе, копавшуюся в Светиных письмах и дневниках и тем не менее недоглядевшую за её нравственностью, изгнали с работы. Она стремительно вышла замуж и от греха подальше поспешно отбыла в Грузию, чему Светлана была несказанно рада. Одним шпиком в её окружении стало меньше.
Василию и Светлане отец запретил появляться в Зубалове, сказав, что они превратили дачу в вертеп. Полковник Василий Сталин получил от отца, наркома обороны, десять суток ареста, после чего был направлен в армию командиром 32-го гвардейского авиаполка. Провоевал он недолго, около месяца.
Четвёртого апреля 1943 года он получил «боевое» ранение в пятку; во время неудачной рыбалки взрывом реактивного снаряда, которым полковник Сталин со своими подчинёнными глушил рыбу, шесть лётчиков получили ранения, а инженер полка, изготовивший заряд, – смертельное. Василия отправили на лечение в тыл. Взбешённый отец, являвшийся одновременно наркомом обороны, собственноручно отдал приказ о немедленном снятии его с должности командира авиационного полка с формулировкой «за пьянство и разгул и за то, что портит и развращает полк». Лишь через год, в мае 1944-го, после продолжительного лечения, Василий Сталин вернулся на фронт. Другого командира за пьянство и небоевые потери понизили бы в звании и в должности, но не его. По отношению к сыну отцовский гнев быстро сменился на милость. Войну он закончил командиром истребительной авиадивизии с двумя орденами Красного Знамени, орденами Суворова II степени и Александра Невского. В 1946 году ему присвоили звание генерал-майора.
Часть третья
Григорий Морозов, Юрий Жданов. Смерть Иосифа Сталина
Четыре месяца Света не общалась с отцом, даже не разговаривала по телефону. Оба выдерживали характер, никто не проявлял инициативу, никто не желал первым сделать шаг к примирению. Но когда-то они должны были помириться!
Поводом возобновить общение стало получение аттестата зрелости. В июне 1943-го она позвонила отцу и уведомила об окончании школы, и он, не высказав радостных эмоций, буркнул в телефонную трубку: «Приезжай!»
Она показала ему аттестат с отличными оценками и сообщила, что собирается поступать на филфак, но отец, недолюбливающий литературную богему, якобы «развратившую» дочь, придерживался иного мнения. Не желая начинать новый конфликт, она согласилась с его требованием: МГУ, исторический факультет, но тут же нанесла ответный удар, высказав пожелание при поступлении в университет перейти на фамилию мамы – мотивируя тем, что «Сталин» всего лишь партийный псевдоним и она не хочет в студенческой среде афишировать близость к главе государства.
Он был уязвлён её просьбой и промолчал, а она, поняв его состояние (от неожиданности он растерялся), из деликатности не стала продолжать разговор. Но он уже понял: с мнением дочери надо считаться, грубыми окриками и запретами её не сломать.
Поэтому, когда осенью начались занятия в университете, ей удалось уговорить отца отменить охрану (ей стыдно было ходить с провожатым), и он, выслушав её доводы, вынужден был согласиться.
Виделись они по-прежнему крайне редко. Моральное унижение и оскорбление, нанесённые дочери: «посмотри на себя в зеркало (подразумевается обращение «уродина») – кому ты нужна» – безнаказанно не проходят. В переходном возрасте, когда девушки мечтают о любви и задумываются о замужестве, за такую фразу они готовы возненавидеть любого.
Трещина оказалась глубокой. В кремлёвскую квартиру он не приезжал, а в Кунцево дочь ехать не торопилась. Да он её и не приглашал. Как говаривал Троцкий, хотя и не по этому случаю, дочь и отец пребывали в состоянии холодной войны: «Ни войны, ни мира». Противостояние вроде бы есть, а вроде бы его нет.
Первое замужество: Светлана Сталина и Григорий Морозов
Двадцать восемь лет разделяют первую и последнюю мемуарные книги Светланы: «Двадцать писем к другу», написанную летом 1963-го, и «Книгу для внучек: Путешествие на родину», Нью-Йорк, 1991.
Первая книга на первый взгляд выглядела как семейная хроника, и таковая, обычно, не интересует никого, кроме близких родственников. Но здесь иной случай, в её центре находился человек, распоряжавшийся судьбами сотен миллионов людей и при жизни ставший многометровым памятником, личная и семейная жизнь которого являлась государственной тайной высшей степени секретности. По своему усмотрению он перекраивал карту Европы, на тысячи километров перемещал целые народы, и его влияние распространилось далеко за пределы страны, которую он физически контролировал. Шесть с половиной десятилетий прошло после его смерти, но для многих его имя ассоциируется не с ГУЛАГом, им созданным (о котором стараются забыть, возвеличивая его создателя), а с поверженным Берлином мая 1945-го.
Первая мемуарная книга Светланы вызвала огромный интерес. Для многих её отец был человеком-загадкой, человеком-памятником, жизнь которого окутана мифами и легендами, созданными при его же участии. В школьных учебниках вплоть до Двадцатого съезда КПСС история Великой Отечественной войны изучалась как «десять сталинских ударов». «Двадцать писем» стали ниспровержением легенды. Любого иного автора можно было бы обвинить во лжи, в фальсификации истории, в злобной клевете на Великого Сталина, оплаченной западными спецслужбами, но только не этого. Тут случай особый: заговорила дочь, очевидец многих событий…
«Книга для внучек» читается как «записки путешественника», массовому читателю они обычно неинтересны – «жареного» в ней немного. Но её автор – неповторимая в восхитительном понимании этого слова женщина, личность, оставившая след в истории, дочь Сталина, сидевшая за одним обеденным столом с Черчиллем и лично знавшая политическую элиту страны. Во всех своих книгах (где больше, где меньше) она писала о первом замужестве и всегда тепло отзывалась о своём первом муже, Григории Морозове, докторе юридических наук, умершем в 2001 году.
С тем, что Светлана считала для себя важным и возможным для откровений, она поделилась с читателями, какие-то события позабылись и стёрлись из памяти, а какие-то остались сугубо личными, о них она не пожелала рассказывать. Не всегда этично делиться воспоминаниями о людях, здравствующих на момент написания мемуаров.
Автор мог бы пропустить некоторые страницы из её личной жизни или быть предельно кратким при их описании, но не в тех случаях, когда события личной жизни переплелись с историей страны. Её первое замужество привело к аресту Анны Сергеевны и Евгении Александровны Аллилуевых, за которых Светлана безуспешно пыталась заступиться перед отцом, ускорило убийство Михоэлса и разгром Еврейского Антифашистского Комитета. Это произойдёт, когда Сталин вторично вмешается в личную жизнь дочери и разрушит первую её семью. Пока же нас ждёт трёхлетняя история её первого замужества, счастливого, по воспоминаниям Светланы и её друзей.
* * *
До
