Нина Риччи - Виктория Викторовна Балашова

Риччи. С 1937 по 1947 год Лелонг возглавлял Профсоюзную палату парижской высокой моды. Как и Робер, он понимал, какая сложилась обстановка в стране и мире, поэтому в одном из своих первых выступлений в качестве президента палаты он сказал: «Мы заявляем, что на социальном уровне мы и наши дома принадлежим к среднему классу, и мы желаем не только абсолютного равенства прав для всех, но и обязанностей. Не должно существовать ни чувства превосходства, ни проблем с людьми. Давайте четко заявим, что с точки зрения качества не существует ни маленьких, ни средних, ни больших домов. Давайте считать навсегда признанным, что каждый дом, независимо от его важности, фактически или в потенциале содержит принцип творчества и что его промышленное развитие будет способствовать успеху и качеству».

В таких творческих отраслях, как мода, предложенное Лелонгом и однозначно поддержанное Робером Риччи сочетание творческого начала и бизнеса представлялось тогда сложной задачей. Но дома моды, столкнувшись с проблемами, понимали, что им предстоит объединиться, чтобы создать общие механизмы, которые помогли бы противостоять кризисам без применения жестких мер. Именно в 1937 году Робер, поддерживавший начинания Лелонга, стал вице-президентом Профсоюзной палаты. Члены палаты выбирали президента каждый год по принципу «один дом моды – один голос». В решении многочисленных задач президенту помогал ежегодно избираемый совет, состоявший из двух вице-президентов, секретаря, казначея и аудитора. Все они были управляющими домов высокой моды. Во Франции тех лет палата являлась единственной организацией профессионалов моды, признанной государственными органами, Национальным экономическим советом, профсоюзом производителей тканей и профсоюзами рабочих. Таким образом, только палата была уполномочена подписывать коллективные трудовые соглашения.

В 1937 году в Профсоюзную палату входило 104 дома моды, в которых работали 13–14 тысяч человек. В период до Второй мировой войны это было самое маленькое количество домов – членов Профсоюзной палаты. Эта цифра возросла до 122 в 1938 году, а в 1939 году – до 140, что резко контрастирует с сегодняшним членством в той же ассоциации (около двух десятков домов мод), хотя престиж Профсоюзной палаты даже усилился по сравнению с 1930-ми годами. Межвоенный период считается золотым временем для женщин-предпринимателей в области высокой моды. Тем не менее, как и в случае с домом моды Нины Риччи, представителями и лидерами внутри Профсоюзной палаты оставались мужчины. Большинство женщин-предпринимателей в сфере высокой моды представляли их менеджеры. Кроме Робера Риччи можно привести примеры управляющих дома Мадлен Вионне Луи Данжеля (до 1924 года) и Армана Труйе (до 1939 года). Жанну Ланвин представлял Жан Лабускьер на протяжении большей части межвоенного периода. Дом сестер Калло был представлен в палате сыном Мари Калло, Пьером Гербером, который возглавлял палату с 1930 по 1933 год, а также с 1935 по 1937 год. В то время никакой американизации бизнеса не происходило – большинство домов моды, за крайне редким исключением, оставались семейными предприятиями.

Профсоюзная палата занималась многими важными вопросами помимо улаживания споров с работниками. Среди них было обучение тех, кто работал в домах высокой моды, так как качество изделий во многом зависело от их опыта, умений и навыков. После Первой мировой войны кутюрье направляли своих учеников в профессиональные школы, особенно в Профессиональный женский институт (Institut Professionnel Féminin) в Париже. Обучение продолжалось два года: одно утро в неделю в первый год и два утра в неделю во второй год, что позволяло учиться и одновременно применять свои навыки на работе. В 1921 году Профсоюзная палата учредила фонд, который оплачивал половину расходов на обучение учениц высокой моды, в то время как дома моды оплачивали другую половину. Но кроме профессиональных навыков в школе учениц приучали к дисциплине и порядку, что ценилось чуть ли не выше. В 1931 году палата открыла две собственные школы. Теперь женщин обучали еще и умению делать выкройки, управленческим навыкам, организации производства, рассказывали об используемом сырье, дизайне. Они изучали цвета, виды орнаментов, эстетику и ткани. Обучение длилось также два года, но по вечерам и в субботу – три раза в неделю. Дом Нины Риччи поддерживал подобные начинания, так как, во-первых, сама Нина прошла путь от ученицы до владелицы собственного дома, во-вторых, высокая мода уже требовала более глубоких знаний от работниц.

Кроме того, палата аккумулировала важную информацию и делилась ею со своими членами. Это касалось самого широкого спектра вопросов: курса валют, тарифов, социальной политики государства. Палата информировала дома моды и о мошенниках. Например, о тех, кто делал заказы, но не оплачивал их или использовал поддельные чеки. Некоторые частные клиенты тоже не чурались покупать дорогие вещи в рассрочку, которая растягивалась на многие месяцы. Дома моды при помощи Профсоюзной палаты составляли черный список, который палата регулярно обновляла и рассылала своим членам. Более того, кутюрье к концу 1930-х годов делились своими черными списками и с коллегами из других областей, например с ювелирами и дизайнерами интерьера.

Профсоюзная палата также вырабатывала общие принципы рекламы. На тот момент существовали два основных мнения: реклама, нацеленная на массовый рынок, не нужна, так как она фокусируется на довольно узком сегменте богатой клиентуры; и мнение, которого придерживались Лелонг и Риччи, хотевшие использовать современные на тот момент средства массовой рекламы. Среди последних числились демонстрации моделей за границей, особенно в такой стране, как США. В выставках дома моды могли не участвовать лично, но палата всячески поощряла их высылать рисунки и фотографии своих моделей. Кроме этого, для демонстрации моделей использовались куклы. Однако с определенного момента, когда желание домов моды поехать чуть ли не на любую выставку, которая их приглашала, стало чересчур активным, палата обязала их, прежде чем давать согласие, получать от нее разрешение. Довольно часто им отказывали, «развивая политику редкости и эксклюзивности, участия только в крупных, престижных мероприятиях». Одна мысль постоянно подчеркивалась президентом и вице-президентом палаты: высокая мода делает огромный вклад в национальную экономику Франции. На городском уровне постоянную озабоченность вызывал вопрос о стоимости аренды помещений в Париже. В домах высокой моды все, от создания моделей до производства и розничной торговли, делалось в помещениях, имевших большую площадь, что требовало от фирм очень высоких затрат. Профсоюзная палата пыталась отстоять интересы высокой моды перед властями Парижа, утверждая, что слишком высокая арендная плата мешает выживанию профессии. На государственном уровне борьба шла за отмену налога на предметы роскоши, к которым, конечно, относились изделия от-кутюр. В 1930-х годах удалось добиться снижения налога на нижнее белье из натурального шелка – с двенадцати до шести процентов.

Дома высокой моды имели два вида клиентов: частных и корпоративных. Корпоративных клиентов представляли иностранные оптовые покупатели и французские провинциальные кутюрье. Французским универмагам и частным швеям не разрешалось входить в дома высокой моды и покупать у них модели. В отличие от сегодняшнего дня у домов моды первой половины