Афанасий Никитин - Владислав Александрович Толстов
«Им (боярам) нельзя уже было, – говорит современник, – терпеть обид от великого князя московского, его бояр и детей боярских: где только сходились их межи с межами московскими, там московские землевладельцы обижали тверских, и не было нигде на московских управы; у Ивана Васильевича в таком случае свой московский человек был всегда прав; а когда московские жаловались на тверских, то Иван Васильевич тотчас посылал к тверскому великому князю с угрозами и не принимал в уважение ответов тверского…»
Иван велел новгородскому наместнику, боярину Якову Захарьевичу, идти со всеми силами на Тверь, а сам 21 августа 1485 года выступил из Москвы «со многочисленным войском и с огнестрельным нарядом». Войско было вооружено пушками, тюфяками и пищалями. 8 сентября Иван осадил Тверь и зажег посад. Через два дня (10 сентября) из Твери бежали почти все князья и бояре – «приехали толпой к Ивану Васильевичу и били челом принять их на службу…».
Тверской князь Михаил Борисович мог либо спастись бегством, либо сдаться Ивану. Он выбрал первое и бежал ночью в Литву. Только тогда епископ Вассиан, князь Михаил Холмский и другие князья, бояре и просто земские люди, до конца сохранявшие верность своему правителю, как гласит летопись, «отворили город Иоанну, вышли и поклонились ему как общему монарху России». Иван III принял тверскую делегацию, одновременно запретив своему войску грабить город и окрестности. 15 сентября он въехал в Тверь и в тот же день даровал княжество своему сыну Ивану. Жители послушно целовали крест московскому князю. А погубитель тверской государственности уже слушал обедню в Спасском соборе…
В летописях упоминается, что Иван взял Тверь «изменою боярской». Но, думается, и без вероломства бояр Тверскому княжеству недолго оставалось. Вместе с боярами-предателями достойны упоминания те, кто был до конца с Михаилом Борисовичем. Среди верных соратников тверского князя известен Михаил Дмитриевич Холмский. Он не пошел вслед за своим «старшим братом» в Литву и по приказу Ивана III вместе с женой и сыном был заключен в темницу в Вологде. Только тогда Холмский отрекся от Михаила Борисовича. К слову, мать Михаила Настасью также отправили в заключение в Переяславль – за то, что она якобы пыталась спрятать драгоценности от зоркого пригляда нового московского начальства.
После этого Тверь стала быстро хиреть. Начался массовый «отъезд» боярских семей в Москву, к новому сюзерену. А что такое отъезд одного тверского боярина вместе со слугами и челядью? Это переезд примерно 50–70 человек, большая потеря для тверского населения. Двор боярина пустеет, соответственно постепенно приходят в запустение и соседние постройки, торговые лавки, всякие службы, которые окормляли боярина и его семью. Кроме того, в Москву вывозили из Твери мастеровых – вместе с инструментами, подмастерьями, мастерскими, семьями, домочадцами. В ближайшие триста лет, до воцарения Екатерины Великой, которая обратит внимание на Тверь, этому городу суждено будет жить в состоянии унижения, в мечтах о былых славных временах…
* * *
Незадолго до крушения Тверского княжества Михаил Борисович еще продолжал чеканить монету с двуглавым орлом, но в этом уже было больше демонстрации, нежели уверенности в собственном политическом будущем. Как и попытки заигрывать с москвичами, которые всё чаще смотрели на тверского князя, обидно выпятив нижнюю губу – типа, это кто еще такой? Когда в 1483 году единственный сын от брака Ивана III с тверской княжной Марией Борисовной Иван Иванович женился на дочери молдавского господаря Стефана Великого, тверской князь отправил в подарок молодоженам меха с вином. Видимо, он рассчитывал, что в ответ получит какую-то благодарность, чего не случилось. И когда спустя какое-то время к тверскому князю приехали гости из Москвы и сообщили, что у молодых родился сын (наверно, вино понравилось, думали, еще подарит), Михаил Борисович выгнал московских послов. Это, как говорится, не способствовало налаживанию добрососедских отношений. Тучи сгущались.
Михаил Борисович к тому же, судя по всему, не обладал дипломатическими талантами своего отца, позволявшими дружить со всеми. Да и у своих подданных он вряд ли был в авторитете. Его портрет представляет нам молодого узкоплечего человека с прической как из модного барбер-шопа. Ни дородности, ни боевых шрамов – пацан!
Последней каплей стала попытка Михаила Борисовича жениться на литовской принцессе, внучке польского короля Казимира. Казимир внучку свою за князя-неудачника не отдал, войском не помог, зато Иван III предложил заключить новый договор с Тверью, где тверской князь именовался «младшим братом» московского. По условиям договора, низводившего Михаила до уровня удельного князя, Тверь теперь теряла право без ведома Москвы отправлять своих послов в Литву и Орду. И даже после этого Михаил Борисович ничего не понял. Не понял, что тучи сгустились настолько, что неба уже не видно!
Ну а потом случились роковой московский поход на Тверь и позорное бегство Михаила Борисовича в Литву. Забегая вперед, скажем, что Тверское великое княжество Иван III не пощадил. Если Новгород, Ярославль, Муром и другие княжества, присоединенные к Москве, сохранили какие-то остатки суверенитета, Тверь раздербанили образцово-показательно. В 1491 году тверские земли были вписаны в московский кадастр. Все судебные споры, связанные с земельными наделами, теперь решались не в Твери, а в Москве. Незадолго до своей смерти, в 1504 году, Иван и вовсе разделил тверские земли между своими наследниками. Так окончательно прекратило существование одно из самых могущественных княжеств Северо-Восточной Руси.
А что же Михаил Борисович, последний князь тверской (по иронии судьбы тоже Михаил Тверской, как и небесный покровитель Твери)? Он так и закончил свои дни в Литве, получив от Казимира два небольших имения – «двор» Лососиная с Белавичами и Гощовым в Слонимском старостве и имение Печихвосты в Волынской земле. Конечно, они не могли компенсировать потерю целого княжества, но все же обеспечили бывшему князю более-менее приемлемую жизнь. Михаил владел обширной территорией с лесами и водоемами, также имел доходы от податей. И все же оцените, какая жестокая насмешка – родиться в преуспевающей, богатой, процветающей Твери, а закончить жизнь в каких-то Печихвостах!
Последний тверской князь умер осенью 1505 года, не оставив наследников. «Видимо, следует признать, что Михаил Борисович не был выдающимся политическим деятелем, в котором нуждалась слабеющая Тверь», – меланхолично пишет о нем тверская журналистка Юлия Овсянникова. Об этом жалком человеке осталась уничтожающая характеристика из летописи: «Борисович Михайло. Играл в дуду. Предал Тверь. Бежал в Литву».
Глава пятая
Афанасий и движение
Само название «Хождение за три моря» указывает на некий маршрут, его протяженность и завершенность. Кроме того, название обыгрывает движение, перемещение из одной точки пространства в другую. Собственно, сам маршрут Никитина изучен досконально, было
