Не померкнет никогда… - Александр Павлович Беляев
Ровно в четыре часа 4 июля дивизия ударила по врагу. Впоследствии в книге «Годы суровых испытаний» генерал Галицкий так описал этот бой:
«В 4 часа утра на главном направлении 168-й стрелковый полк с танковым батальоном после короткого артиллерийского налета перешел в наступление. Впереди все покрылось разрывами снарядов. Под прикрытием артиллерийского огня танкам КВ и Т-34, а за ними Т-26 и трофейным T-III удалось приблизиться к шоссе Столбцы — Дзержинск. Казалось, до него теперь рукой подать. Но пехота, отрезанная от своих танков артиллерией гитлеровцев, уже залегла. Сильный огонь не давал возможности преодолеть даже небольшое расстояние. Атака вот-вот могла захлебнуться. И тогда поднялись передние цепи, в которых, как всегда, шли коммунисты. С возгласом «За Родину!» они рывком догнали танки, увлекая за собой остальных бойцов. Это и обеспечило успех. Танки и пехота преодолели оборону врага и устремились вперед».
К исходу дня Железная продвинулась вперед на 16 километров и выбила противника из Узды. Из-за нехватки боеприпасов дивизия понесла большие потери в людях и технике; осталось всего два танка КВ и пять Т-34. Но все части прорвались через первое, внутреннее, кольцо окружения.
ЗАСАДА
Выполнять это задание отправились трое: Клочков, Косматых и Кунанбаев. Инструктируя Клочкова, Барбашов советовал большого шума не поднимать и слишком не зарываться. А в общем действовать решительно и смело. «Язык» был нужен как воздух. Барбашов чувствовал, что сейчас как никогда нужно поддержать людей, взбодрить их, влить в них уверенность в своих силах и непременно разорвать пелену неосведомленности, туманом сгустившуюся на пути отряда.
Получив от командира задачу, Клочков первым делом залез под самый конек крыши, разворотил соломенный настил и долго присматривался к округе. Он заранее выбрал самый удобный путь к лесу и, насколько мог, изучил его от куста к кусту, от валуна к овражку, от овражка к низине, расстелившейся у поля. Потом с таким же старанием и упорством он разглядывал лес, подступивший к полю у дороги.
Когда стемнело, разведчики вышли из сарая. Клочков безошибочно угадывал направление. Через полчаса все трое были уже в нужном месте — на опушке у дороги. Здесь и решено было устроить засаду. Залегли в кустах и стали ждать. Ночь выдалась ветреная. По небу плыли тяжелые тучи. Луна, с трудом пробиваясь сквозь редкие разводья, бросала на лес скупые блики холодного света.
— Проволоку бы натянуть. Слышь? — прошептал на ухо ростовчанину Клочков. — Может, конный поедет?
— А где ее взять?
— Вот то-то что где.
— Можно со столба оборвать, — неожиданно предложил Кунанбаев.
— Точно! — обрадовался Клочков. — Смотри, додумался. Ничего, што тихий. Ну-ка давайте на дорогу. Только не вздумайте сапоги снимать, когда на столб полезете. Потом поспешите — босиком останетесь. Нож-то у вас есть?
— Есть! — ответил Косматых.
— А ну покажи!
Косматых достал из кармана перочинный ножик.
— Выдумал тоже, — недовольно буркнул Клочков. — Разве таким складенцом проволоку перережешь? На! — И он протянул ростовчанину тесак, случайно найденный накануне.
Бойцы бесшумно поднялись со своего места и, перебежав дорогу, растворились в темноте. Клочков молча проводил их взглядом. На душе у него было неспокойно. Он с самого начала не очень верил в удачу на дороге и предлагал Барбашову отправиться в деревню. Но старший политрук настоял на своем. Вокруг деревни раскинулись поля. И в случае провала задуманной операции пришлось бы отходить по открытому месту. К дороге же с обеих сторон вплотную подступал лес. А в нем бойцы уже давно привыкли чувствовать себя почти в безопасности. Однако прошло больше часа с тех пор, как бойцы сели в засаду, а дорога оставалась пустой.
«И чего командир не пустил нас к деревне? — уже в который раз с досадой думал Клочков. — Оттуда-то я бы давно приволок какого-нибудь недотепу. А тут, точно, просидишь до второго пришествия».
Прошло еще немного времени. Вдруг по листве придорожных кустов ударил желтоватый свет. Послышались пофыркивание и басовитый говор мотора. Клочков насторожился. Сомнения не было. По дороге катила машина. Тонкий луч полузакрытых фар долго метался из стороны в сторону, прыгал с верхушек деревьев на корни, исчезая и снова появляясь, прежде чем залил дорогу и прилегающие к ней канавы сплошным золотистым светом. Клочков неподвижно наблюдал за ним из своего убежища. Только кадык, изредка перекатывавшийся у него под подбородком сверху вниз, выдавал волнение сержанта.
«Вот дура лесная! Угораздило же меня послать ребят за этой проволокой! — выругал себя Клочков. — Ждали, ждали — и на тебе!»
Машина была уже совсем близко. Клочков невольно ощупал гранату. Холодок ребристой стали, разлившийся от нее по руке, вселил в него бодрость. В голове роем понеслись мысли: «Может, и прав Чиночкин? Тоже ведь ученый. Кого ищем? Враг-то эвон! Шмякнуть бы ему под колесо лимонку, а другую в кузов! Вот и привет с фронта! А командир…»
Но одного воспоминания о командире, о его внимательном, строгом взгляде хватило для того, чтобы все стало на свое место. Командир приказал добыть «языка», и Клочков снова впился в темноту, стараясь разглядеть тех, кто сидел в машине.
Прошла еще минута, и мимо него, покачиваясь на ухабах, со скрипом проехал грузовик. Легкий бензиновый дымок приятно защекотал у Клочкова в носу. Кузов машины был нагружен какой-то поклажей. В кабине сидели двое.
«Эх, раззява, какой случай упустил! — заскрипел зубами Клочков. — Куда же ребята провалились?!»
Машина, оставляя за собой темноту, укатила дальше. И сразу же, словно из-под земли, напротив выросли две фигуры. Это были Косматых и Кунанбаев.
— Где вас черти носили? — зашипел на них Клочков, надуваясь от злости. — До столба рукой подать! Сколько же можно там возиться?
— Мы давно уже тут! — поспешил оправдаться Кунанбаев.
— А чего молчали?
— Команды ждали. Я махал вам рукой, — с обидой сказал Кунанбаев.
— Толку-то что? Такой случай упустили!
— Еще приедут, — уверенно сказал Косматых.
— Жди теперь, — не мог успокоиться Клочков. — Был бы Степан, тот бы маху не дал. Тихо!
— Вроде кто-то по полю идет.
На секунду в кустах воцарилась мертвая тишина.
— Где ты видишь? — сразу перешел на шепот Клочков.
— А вон, — махнул рукой в сторону поля Косматых.
Клочков прислушался. В тишине ночи тихо шумел уставший ветер. Но на синем фоне просвеченных луною туч, там, где небо сливалось с равниной поля, виднелись силуэты человеческих фигур, плывущих над житом.
— Верно, трое, — пересчитал Клочков.
— Кто же это может быть?
— Немцы! — уверенно ответил Кунанбаев.
— А может, свои, вроде нас пробираются. А мы их по
