Ирина Кнорринг - Золотые миры.Избранное

13/ X, 1923

«Вокруг — мучительная тишь…»

Вокруг — мучительная тишь…Смотрю на небо бледной осени,На выступы соседней крыши,На зелень траурную сосен.

Там, за окном, тоска и лень,А у меня — загадка давняя.И медленно блуждают тени,И ветер прикрывает ставни.

13/ X, 1923

Дон-Жуан («Сонны зданья тёмного Мадрида…»)

Сонны зданья тёмного Мадрида,В лунном призраке — обман.В парке, на скамье, тоской убитый,Сын столетий — Дон-Жуан.

Веет безотчётное страданьеВ жуткой бледности лица,А в глазах — усталое блужданье,Без начала и конца.

Шепчут струи белого фонтана,Пахнут пряные цветыТёмная фигура Дон-ЖуанаРаздвигает гибкие кусты.

Он цветов задумчивых касалсяЗлым движением руки,И сжимали судорожно пальцыУвядающие лепестки.

В них скрывалась горькая обидаВ том, что было и цвело.По туманным улицам МадридаПозабытое прошло.

Плотны зацелованные губы,Брови сжаты ломаной чертой,Тонкий профиль, сумрачный и грубый,Веет жуткой немотой.

Он склонился к белому фонтануВ тёмной глубине аллей,Где любил он видеть Донну-Анну,Где любил мечтать о ней.

В пьяном, как вино, благоуханье,В монотонной песне струйСлышит он последнее прощаньеИ последний поцелуй.

Гордый блеск блуждающего взора,Горькая усмешка на губах…Каменной улыбки командораВспомнил он зловещий страх.

Тихий ропот белого фонтана…Что-то шепчущая темнота….Где теперь ты, где ты, Донна-Анна,Отлетевшая мечта?

Тонкий месяц, молодой и стройный,Над старинным замком встал.Дон-Жуан, бессмертный, беспокойный,Не нашедший идеал.

Неба потемневшего завесаОтражала белые цветы.Образ милой, ласковой ИнессыВыплывал из темноты.

Страстные, призывные объятья,Предназначенность пути.Грубо зацелованного счастьяНе вернуть и не найти.

Вечный бред бессмертного скитальца,Вечное исканье красоты…Нервно-шевелящиеся пальцыМяли белые цветы.

Билась в нём назойливая мука,Хмурилась упрямо бровь…Поцелуи, женственные руки.Быстро проходящая любовь.

И прошли года, прошли столетья.Та же ночь и та же тишь…Дон-Жуан, ты можешь ли ответить?Дон-Жуан, молчишь?

Он молчит, не даст ответа,Он, кто верил и искал…Дон-Жуан, бессмертный и воспетый,Не нашедший идеал.

16/ X, 1923

«Всенощная шла в пустом бараке…»

Всенощная шла в пустом бараке,Силуэты в сумраке окна…Тонкий свет, недвижный и неяркий,На дорогу пролила луна.

Доносилось медленное пенье,Как всегда звучащее тоской.Были ярки белые каменьяПод холодной, скользкою луной.

Тишина, о чём-то вспоминая,Потонула в лунной глубине.Отчего — я и сама не знаю —Стало грустно и тоскливо мне?

20/ X, 1923

«Опять мне грустно и опять мне жаль…»

Опять мне грустно и опять мне жальКаких-то дней затерянные миги.Красивая, бессильная печальБлуждает на листах раскрытой книги.

Я закрываю медленно глаза,Мне стало душно, стало как-то тесно,В полубреду я слышу голоса:То плачет ветер, плачут чьи-то песни.

Мне скучно и мучительно одной,В глухой, ещё не названной тревоге.Я открываю дверь и под лунойСверкают ярко белые дороги.

Упал прозрачно-тонкий свет луныНа белые облупленные стены,А на столе — печальны и нежны,Красиво увядают цикломены.

Неясная, нетронутая грустьУпала на недвижные ресницы.Я тихо повторяла наизустьСтихов любимых быстрые страницы.

Передо мной раскрытая тетрадь…А за стеной тоскливо плачет ветер.Закрыв глаза, я молча стала ждать,Чего-то ждать, во что-то тайно верить.

21/ X, 1923

«Я хочу быть мечтою…»

Я хочу быть мечтою,Быть одной в целом свете,Загореться с зарёюИ с зарёй догореть.

Быть мгновенною грёзой,Быть свободной, как ветер.На заре бледно-розовойНе желать и не верить.

Но, сверкнув неумело,Вдруг померкнули крылья.И во мглу отлетела я,В тихий омут бессилья!

И коснулась случайноСолнце синего платья…Не жалей, что нечаянноЯ сгорела в закате.

23/ X, 1923

«Из былей, небылиц и снов…»

Из былей, небылиц и сновВечер сплетал игру,И были тусклы и темныСвечи в сумраке окна,Звучала ночь, звучала даль,Тучи таяли, как сны.Плеча коснулся моегоЛуч, скользящий на стене.

25/ X, 1923

«Было, пело, уходило…»

Было, пело, уходилоВ золотом полубреду.Что-то тихо и унылоУплывало в пустоту.

Солнце, солнце, луч закатаНад недвижной дымкой гор…Вечер тихий и крылатыйКрылья в небе распростёр.

Было, билось, отцветало,За моей стеной молчит…Солнце в небе разбросалоЯрко-красные лучи.

Солнце, небо, луч игривый,Ускользающий во тьму.Сердце тихо, боязливоПовинуется уму.

Ум какой-то цепью сдавлен,Сонно шевелится мгла…Сквозь притворенные ставниНочь пришла и унесла…

26/ X, 1923