Предтеча Ленина. В спорах о Нечаеве - Александр Григорьевич Гамбаров

среде тогдашнего студенчества, по своему существу Нечаев был органически чужд и враждебен тогдашнему народничеству. Нечаев не мог уложиться в узких рамках буржуазного народничества. Народничество с его расплывчатым представлением о русской революции, с отрицанием политической борьбы достаточно четко вскрывало свое классово-буржуазное происхождение. Так же чужд и враждебен был для Нечаева и анархизм, с которым соприкоснулся было он, благодаря своему знакомству с Михаилом Бакуниным. Кроме громких фраз, Нечаев ничего не мог взять от анархизма, а к фразам он относился с нескрываемым пренебрежением. По основным своим устремлениям Нечаев прежде всего был коммунист. В противопоставлении коммунизма народничества и анархизма и заключается существенная сторона политического облика Нечаева и основная причина всех политических расхождений Нечаева с представителями других враждебных ему буржуазно-революционных течений. Вскрывая роль Нечаева и Бакунина в истории развития революционного движения в России, можно сказать, что, поскольку Бакунин, как основоположник русского и отчасти западно-европейского анархизма, на ход развития народнического движения влиял, как то, настолько Нечаев, наоборот, представлял яркую антитезу зарождавшемуся в России народничеству. Пламенный агитатор политической борьбы, Нечаев слишком рано выступил на историческую арену, и в этом основной трагизм его положения, как революционера. Несомненно, Нечаев опередил свое время. Как гениальный одиночка, он должен был натолкнуться на целый ряд общественно-исторических противоречий.

Являясь по своему классовому происхождению предшественником рабочего класса, в своей деятельности Нечаев не мог опереться на организованную рабочую массу. Единственно, с кем мог в то время столкнуться он, – это с разночинной интеллигенцией, сплошь зараженной народническими предрассудками. Только этим и можно объяснить, почему в организованном им обществе «Народной Расправы» Нечаев был трагически одинок. Ближайшие сотрудники его были слишком далеки от основных политических устремлений его и служили скорее тормозом, чем проводниками выдвинутых Нечаевым социалистических задач. В лице своих сотоварищей по организации Нечаев натолкнулся на костную и инертную среду, классово-враждебную, чужую и далекую от каких бы то ни было методов политической борьбы. При таких условиях созданная Нечаевым организация даже частично не могла выполнить поставленных перед собою задач. Ближайшей своей задачей организация ставила агитацию среди крестьян, рабочих и вовлечение разночинной интеллигенции в политическую борьбу с целью захвата государственной власти и передачи земли крестьянам, а фабрик и заводов рабочим. Благоприятный момент для захвата власти рисовался Нечаевым 19 февраля 1870 года, когда оканчивался срок временных обязательств крестьян к помещикам. К этому времени должна была быть закончена вся организационная работа, развернута сеть «отделений», намечены основные формы будущего общественного и государственного строя и подготовлены ударные кадры.

Таков был первичный набросок ближайшей революции. В этом наброске сказалась уже вся сила и мощь организаторских способностей Нечаева. По времени это была первая в России попытка «подготовленного плана» революции. И недаром такой авторитетный историк-марксист, как М.Н. Покровский, говоря о плане «назначенной революции», определенно заявляет: «В конце 60-х годов складывается в русских революционных кружках план, который впоследствии сильно осмеивался меньшевиками и который реализовался буква в букву 25 октября старого стиля 1917 г. – план назначенной революции (курсив автора. – А. Г.). Этот план назначенной революции, правда, в очень наивных формах появляется у нас «впервые в нечаевских кружках» (курсив наш. – А. Г.). Рассматривая нечаевскую организацию, как первую попытку применения плана «назначенной революции», гениально воплощенную в жизнь 25 октября 1917 года, М.Н. Покровский этим самым определяет и истинное положение Нечаева в истории революционного движения в России. Несколькими строчками ниже он говорит о нечаевской организации, как о «первом детском наброске назначенной революции». Так, как подошел к нечаевскому движению М.Н. Покровский, иначе и нельзя было подойти. Нечаевское движение действительно представляло детство той грандиозной революционной борьбы, которая впоследствии развернулась на протяжении целых десятков лет под руководством партии большевиков и которая победоносно завершилась 25 октября 1917 года. В этом и заключается вся сила и все историческое значение нечаевского движения. Борясь с извращением революционного облика Нечаева, М.Н. Покровский определенно подчеркивает, что «в настоящее время никакой грамотный человек (курсив наш. – А. Г.) не рассматривает Нечаева, как какого-то полоумного бандита, который устраивал какие- то сумасшедшие подпольные кружки для проведения при помощи этих кружков какой-то полуразбойничьей революции».

Но, к несчастью, высказанное М.Н. Покровским утверждение, что «никакой грамотный человек не рассматривает Нечаева, как какого-то полоумного бандита», не находит своего полного оправдания. И до сих пор среди многих и притом достаточно грамотных и исторически образованных людей по-прежнему продолжает существовать представление о Нечаеве, как о каком-то «политическом авантюристе». Слишком сильно, очевидно, влияние буржуазного наследия прошлого и не так легко, очевидно, расстаться с укоренившимися представлением[30].

Под влиянием мемуарной накипи и всякого рода гипотез политических противников Нечаева – историческая сущность его настолько замуравлена, что не сразу можно вскрыть подлинный облик революционера-борца. Один из действительных и притом решительных сторонников исторической реабилитации Нечаева, другой историк марксист М.Н. Коваленский категорически заявляет: «В наши дни, когда нами пережиты три российских революции, когда не только мораль, но и вся решительно наша жизнь подвергается пересмотру и переоценке с новых пролетарских точек зрения, – ныне пора, казалось бы, сделать пересмотр и переоценку деятельности Нечаева. Пора заняться реабилитацией революционера, который не только от других требовал жертв во имя революции, но и свою жизнь отдал ей без оглядки и без остатка и своим собственным примером запечатлел верность принципу: «все для революции».

В вопросе о переоценке революционной деятельности и исторической реабилитации Нечаева невольно бросается в глаза следующий, довольно любопытный факт. Поскольку со стороны представителей народнической или другой какой-либо буржуазной мысли вся революционная деятельность Нечаева встречает решительных противников, постольку со стороны представителей марксистской мысли она находит не менее решительных сторонников его реабилитации. Да это и понятно. В нечаевском движение русская история впервые имела четко выраженный этап политической борьбы во имя торжества социальной революции и коммунистических форм общественного строя.

Пусть, с точки зрения современного понимания основ коммунизма, не все положения Нечаева выдерживают критический анализ истории, пусть в его построениях можно обнаружить ряд глубочайшей важности пробелов, тем не менее во всех его теоретических и практических построениях можно проследить наличие огромного политического чутья. Если принять во внимание условия той отдаленной эпохи и историческую обстановку, среди которой разворачивалась революционная деятельность Нечаева, то все недочеты выдвинутой Нечаевым политической программы объективно становятся достоинствами ее[31].

В то время невозможна была широкая классовая борьба, так как не только не было пролетариата, как революционного класса, но и само движение только начинало выходить на историческую сцену. Поэтому во всех построениях Нечаева не прослеживается так четко огромнейшая роль капиталистического фактора, усложнившего классовые взаимоотношения и классовую