Мой дядя Адриано - Бруно Перини
Резонанс в СМИ имел и свое судебное продолжение. Несколько месяцев спустя Генеральная прокуратура предъявила Адриано обвинение в посягательстве на политические права граждан. Аналогичное обвинение было выдвинуто против Джузеппе Россини, директора радиосети Rete Uno, и руководителя телекомпании RAI Марио Маффуччи. Это известие очень взволновало Клаудию, но Адриано, хотя и удивился повестке, понял, что игнорировать ее не стоит. Прокуратура выдала всем троим предписания явиться в суд, но не стала заключать под стражу. Помимо преступления, предусмотренного статьей № 294, Челентано, Россини и Маффуччи обвинялись в нарушении закона о выборах, который – согласно статье № 8 – предусматривал наказание лишением свободы на срок до одного года и штраф от ста тысяч до одного миллиона лир для любого, кто нарушит постановление о запрете митингов и собраний с целью осуществления предвыборной агитации, прямой или косвенной, в общественных местах или местах, открытых для посещения накануне голосования и в день, назначенный для голосования. Судебный кошмар длился несколько месяцев, а затем пришла хорошая новость: 7 июня 1988 года Верховный суд полностью оправдал «детеныша тюленя»[123]. Северино Сантиапичи, мировой судья с большим стажем, занимавшийся кроме всего прочего делами о терроризме, на двенадцати машинописных страницах объяснил, почему ведущий «Фантастико» был оправдан по обвинению в посягательстве на свободу волеизъявления граждан и нарушении избирательного законодательства. После вступления, в котором говорилось, что ведущий-певец лично составлял тексты своих выступлений, судья Сантиапичи отмечает – обвинение не предоставило никаких доказательств того, что ответчик был осведомлен о тонкостях избирательного законодательства и собирался намеренно манипулировать содержанием соответствующего закона. Согласно обвинению, Адриано мог изменить исход референдума, предложив зрителям написать постороннюю фразу в бюллетене, так как бюллетени были бы аннулированы, такие прецеденты уже не раз случались. В ходе заседания были также озвучены показания свидетелей, которые говорили, что им, во время съемки означенной передачи, пришлось объяснять Челентано, почему могут быть аннулированы бюллетени, еще отмечалось, что во второй части передачи ведущий признал свою ошибку и попросил зрителей ничего не писать. Чтобы поведение Челентано можно было расценить как преступное, говорится в протоколе, необходимо, чтобы он заранее знал обо всех тонкостях действующих законов. Обвиняемый не знал и потому ничего не нарушил. В отношении другого обвинения, касающегося нарушения избирательного законодательства, судья Сантиапичи заявил, что не существует конкретного положения закона, запрещающего публичную агитацию в тех же случаях, в которых запрещена агитация в частном порядке, а в данной ситуации агитация может быть приравнена к обычному собранию. Судья не мог истолковать случившееся иначе. Инициативу Челентано нельзя даже считать митингом, то есть собранием для обсуждения будущих выборов, потому что «Фантастико» – шоу, посвященное отнюдь не предстоящему референдуму, то есть выпуск не был срежиссирован специально. В общем, судя по решению суда, оправдательный приговор дяде создал прецедент, когда впервые нарушился принцип, что незнание закона не освобождает от ответственности за его нарушение. Это неожиданная победа «Короля невежд»; такое же название – «Il Re degli Ignoranti» – получит новый альбом Челентано и его книга[124], которая выйдет в 1991 году. На самом деле, как показывают политические и юридические скандалы вокруг «Фантастико», начиная с 1987 года Адриано становится все менее и менее невежественным. Да, он продолжает выражать свои мысли способами, достойными Короля невежд, шута, который высмеивает все и всех, подначивает окружающих своими метафорами, иногда больше похожими на бессмыслицу, всегда стремится сказать правду, или, если хотите – свою правду, но с того времени дядя все же немного изменился: начал читать газеты, интересоваться итальянскими и международными новостями, жадно смотреть политические ток-шоу, общаться с важными людьми из RAI и не только – все это станет источником для его творчества. Очарование «чистого невежества», как любит выражаться Адриано, говоря о себе, идет на спад, и на смену ему приходит культурное невежество. В его альбомах и телешоу будет встречаться своего рода двойственность: истории о любви с одной стороны, а с другой – критика политики и общества, громких исторических событий, которыми полнились те годы, начиная с первой войны в Персидском заливе.
Самое драматическое международное событие того десятилетия началось 2 августа 1990 года, когда президент Ирака Саддам Хусейн вторгся в соседнее государство Кувейт, движимый старой багдадской идеей о возврате территории, которая якобы должна была принадлежать Ираку, несмотря на то что ранее и Ирак, и Кувейт были частями одного огромного Османского султаната, а потом Ирак признал независимость этого маленького эмирата Персидского залива, когда тот был принят в Лигу арабских государств. Вторжение вызвало санкции со стороны ООН, которая выдвинула ультиматум, пытаясь заставить Ирак вывести свои войска. Когда международные наблюдатели поняли, что просьба ООН отклонена, началась война в Персидском заливе, воздушные и наземные операции, которые получили у американских военных название «Буря в пустыне», поэтому мы, итальянцы, часто употребляем фразу «Tempesta nel deserto» – «Буря в пустыне», когда говорим о войне. Дядю и весь мир поразило то, что первая война в Персидском заливе стала медийным событием планетарного масштаба. К тем же годам относятся телевизионные трансляции технологических войн. И слова французского философа Жана Бодрийяра, что над реальностью властвует телевидение[125], также вполне соотносятся с тем временем. Я помню, что мне очень понравились слова французского философа, и дядя, в одном из своих многочисленных телефонных разговоров, пришел в восторг, когда я рассказал ему о Бодрийяре. Адриано не был пацифистом, на самом деле он критиковал пацифизм, считал, что тот был только на руку Саддаму, Адриано колебался между поддержкой иракской войны как меньшего зла и позицией католической церкви, которая выступала резко против войны. В альбоме «Il Re degli Ignoranti» он посвятил войне в Персидском заливе песню под названием «L’uomo di Bagdad, il Cow Boy e lo Zar» («Человек из Багдада, Ковбой и Царь») и этим, без всяких сомнений, поддержал войну против Саддама Хусейна. С другой стороны, даже поддерживая войну, Адриано не мог не процитировать папу Войтылу[126]: «На мой взгляд, единственную инициативу по установлению мира в полной гармонии с Богом и человечеством взял на себя папа римский. Он неоднократно предупреждал вовлеченных в конфликт людей не вступать на темный путь войны, поскольку это дорога без возврата; обращаясь к Саддаму, он столь же недвусмысленно призвал его вывести войска
