Америка выходит на мировую арену. Воспоминания президента - Теодор Рузвельт
Истинный способ борьбы с монополией – предотвратить ее административными действиями, прежде чем она станет настолько могущественной, что даже когда суды осуждают ее, они уклоняются от ее уничтожения. Например, Верховный суд в делах «Тобакко» и «Стандард Ойл» использовал очень энергичные формулировки, осуждая эти тресты; но конечный результат решения был положительным для нарушителей, и это привело к тому, что этот закон приобрел дурную славу в тех кругах, где он имеет очень важное значение, – крайне важно, чтобы закон соблюдался с уважением и даже с почтением.
Мои усилия были направлены на то, чтобы обеспечить создание Федеральной комиссии, которая не должна ни оправдывать, ни терпеть монополию, но предотвращать ее, когда это возможно, и искоренять ее, когда обнаруживается; и которая, кроме того, должна эффективно контролировать и регулировать все крупные корпорации и должна давать честному бизнесу уверенность в том, что такой закон соблюдается. Такая комиссия обеспечила бы постоянный экспертный контроль, адаптированный к проблеме; а роспуск – это не контроль и не регулирование, а чисто негативное явление; а негативные средства правовой защиты не приносят постоянной пользы.
Такая комиссия обладала бы полной властью изучить каждую крупную корпорацию, занимающуюся или планирующую вести бизнес между штатами. У него была бы возможность проводить четкое различие между корпорациями, которые преуспевают, и корпорациями, которые преуспевают плохо; и различие между теми, кто преуспевает, и теми, кто поступает плохо, было бы определено в терминах настолько четких и безошибочных, что никто не мог бы их неправильно понять.
Где обнаруживается компания, стремящаяся получить прибыль, служа обществу, стимулируя производство, снижая цены или улучшая обслуживание, – при этом скрупулезно уважая права других (включая своих конкурентов, его сотрудников, его клиентов и широкую общественность), и строго соблюдая закон, – то независимо от того, насколько велик ее капитал или насколько велик объем ее бизнеса, она будет поощряться к еще более обильному производству или лучшему обслуживанию самой полной защитой, которую правительство может себе позволить.
С другой стороны, если было обнаружено, что корпорация стремится получить прибыль за счет нанесения ущерба или угнетения общества, путем заговора против конкурентов или путем угнетения наемных работников, путем установления высоких цен на товар, выпуск которого у нее был искусственно сокращен, – подобная корпорация преследовалась и подавлялась бы всей властью правительства.
Такая комиссия, обладающая властью, положила бы конец злоупотреблениям как крупных, так и мелких корпораций; она подвела бы черту под их поведением, а не под размером; она уничтожила бы монополию и заставила крупнейшего бизнесмена в стране неукоснительно следовать принципам, свойственным американским людям, в то же время предоставляя честную игру маленькому человеку и уверенность в знании того, что было неправильным, а что правильным как для большого человека, так и для маленького человека.
* * *
Все тресты и крупные корпорации, против которых мы действовали – которые включали в свои директораты практически всех крупнейших финансистов страны – объединились в самых ожесточенных нападках на меня и на мою администрацию.
Об их действиях я написал следующее генеральному прокурору Бонапарту, который был особенно близким другом и советником в течение периода, охватываемого моей общественной деятельностью на высоком посту, и который, вместе с генеральным прокурором Муди, испытывал такое же понимание и сочувствие к моей социальной и экономической программе, как и такие чиновники как Страус, Гарфилд, Х. К. Смит и Пинчот.
В письме говорится:
2 января 1908 года.
Мой дорогой Бонапарт!
Я должен поздравить вас с вашей замечательной речью в Чикаго. Вы сказали именно то, что было нужно сказать в это время. То, что вы сказали, имело особый вес, потому что оно представляло то, что вы сделали. Вы показали, что закон применяется против самой богатой корпорации и самого богатого и влиятельного менеджера или манипулятора этой корпорации так же решительно и бесстрашно, как и против самого скромного гражданина. Министерство юстиции теперь фактически является Министерством юстиции, и правосудие вершится одинаково справедливо к великим и малым, богатым и бедным, слабым и сильным.
Те, кто осудил вас и действия Министерства юстиции, либо введены в заблуждение, либо являются сами правонарушителями и агентами тех самых правонарушителей, которые столько лет были безнаказанными и безнаказанно нарушали законы. Прежде всего, вас следует поздравить с горечью, которую испытывают и выражают по отношению к вам представители и агенты огромных корпораций, пренебрегающих законом и обладающих огромным богатством, которые в течение последних полудюжины лет относились к себе и ожидали, что другие будут относиться к ним как к чему-то за пределами и превыше закона.
Настало время сказать что-нибудь представителям хищнического богатства, накопленного в гигантских масштабах беззаконием, правонарушениями во многих формах, простым мошенничеством, угнетением наемных работников, манипулированием ценными бумагами, нечестной и нездоровой конкуренцией и спекуляцией акциями, – короче говоря, путем поведения, отвратительного для каждого человека с нормальной совестью, – настало время сказать им правду, потому что в течение последних нескольких месяцев стало очевидным, что они объединились, чтобы работать на реакцию, пытаться свергнуть и дискредитировать всех, кто честно вершит закон, и обеспечить возвращение к тем дням, когда каждый беспринципный преступник мог беспрепятственно делать все, что хотел, при условии, что у него было достаточно денег. Они нападают на вас, потому что знают вашу честность и бесстрашие и боятся их.
Огромные суммы денег, которыми распоряжаются эти люди, позволяют им вести эффективную кампанию. Они находят своих агентов в части общественной прессы, в том числе особенно в некоторых крупных нью-йоркских газетах. Они находят своих агентов и в некоторых людях в общественной жизни, – время от времени занимающих или занимавших такие высокие посты, как сенатор или губернатор, – в некоторых людях с кафедры, и в наиболее меланхоличных из тех, кто находится на скамейке запасных. Делая подарки колледжам и университетам, они могут субсидировать в своих собственных интересах какого-нибудь главу образовательного учреждения, который, за исключением только судьи, должен был бы из всех людей быть наиболее осторожным, чтобы уберечь себя от пятна такой коррупции.
Существует достаточное материальное вознаграждение для тех, кто верно служит богатству неправедности, но за это дорого платит учебное заведение, глава
