Таинственный Леонардо - Константино д'Орацио
Совершенно иная судьба ожидала работу Леонардо, находящуюся на противоположной стене. Сорок квадратных метров абсолютно новаторской живописи, заслужившей восхищение половины Европы.
Художник воспользовался случаем, чтобы применить в работе над фреской все исследования и эксперименты, которыми он занимался в эти годы: от анатомии до перспективы, от оптических экспериментов до физиогномики, от линзообразного реализма до сфумато. Его «Тайная вечеря» стала истинным шедевром (см. иллюстрацию 20 на вкладке), возможностью свести воедино все, над чем он работал на протяжении почти двадцати лет. Это была не грандиозная конная статуя, не хитроумная военная машина, а работа, которой можно было заниматься спокойно, заказанная ему лично правителем Милана. «В прошлом, до этого времени, я не сделал еще ни одной работы, – записывает он в те дни, – ноя знаю, что нынешняя прославит меня»[102]. Тем не менее ему пришлось срочно искать альтернативу фреске, потому что это была техника, которой он не успел овладеть в совершенстве.
Нет, не фреска
Монах-доминиканец Маттео Банделло с необычной живостью описал рождение «Тайной вечери» в одной из своих новелл.
Когда да Винчи работал в церкви Ле Грацие, будущему писателю было всего десять лет, он жил вместе со своим дядей, настоятелем монастыря, и уже тогда выказывал большую склонность к наблюдению, поэтому много лет спустя ему удалось вспомнить много любопытных подробностей, связанных с присутствием художника в монастырской трапезной. «Однажды в Милане во времена Лодовико Сфорца Висконти, герцога Миланского, несколько знатных людей сошлись в трапезной доминиканского монастыря Санта-Мария-делле-Грацие и созерцали знаменитую и чудесную „Тайную вечерю“, изображавшую Христа с учениками его, которую в ту пору писал славный флорентийский художник Леонардо да Винчи, любивший, чтобы каждый, кто видел его картины, свободно высказывал о них свое суждение. Имел он обыкновение – и я столько раз сам видел это – приходить рано утром и взбираться на мостки, ибо картина находилась довольно высоко над уровнем пола. Там вот, по обыкновению, повторяю, работал он от зари до зари, не выпуская кисти из руки, забывая о еде и питье. Бывало и так, что по нескольку дней сряду он не дотрагивался до картины, а только все приглядывался к ней и размышлял над нарисованными фигурами. Не раз приходилось мне видеть, как, побуждаемый внезапной фантазией, в самый полдень, когда солнце стоит в зените, он выходил из Старого замка, где лепил из глины изумительную конную статую, и шел прямо в Санта-Мария-делле-Грацие, где, взобравшись на мостки, двумя-тремя мазками поправлял фигуры и уходил»[103], – писал Банделло.
Неудивительно для Леонардо, который никогда не был методичным и рациональным художником. Работа на стене трапезной продолжалась целыми днями. От упорной работы, в которую он погружался настолько глубоко, что забывал о еде, да Винчи переходил к длительным периодам размышлений, когда он, возможно, был занят другими экспериментами, поглощавшими все его внимание. Кроме пресловутой разбросанности, постоянно заставлявшей его смешивать разнородные интересы и исследования, о чем свидетельствует творческое неистовство его записей, существовала еще одна причина, позволявшая художнику работать над этой настенной росписью, не обращая внимания на время. Его «Тайная вечеря» не была фреской. Леонардо, обожавший отыскивать новые экспериментальные решения, понимал, что он не владеет в совершенстве техникой фрески. Чтобы писать по свежей штукатурке, «a fresco», нужно было работать с очень большой точностью. Однажды сделав рисунок в натуральную величину на картоне, нужно было решить, сколько и что именно предстоит писать каждый день. Выполнение фресковой живописи было расписано по дням: в один день писались ноги фигуры, следующий день мог быть посвящен торсу или рукам, затем переходили к лицу и так далее. Краску следовало наносить на слой еще сырой штукатурки таким образом, чтобы краска проникала внутрь стены и становилась ее частью без риска отслоиться и упасть. Если на следующий день художнику не нравилась собственная работа, то переделать ее было невозможно: пришлось бы начинать все сначала, удалять штукатурку и писать все заново. Фреска не допускала пересмотров, она требовала методичности и строгой последовательности в работе, которых да Винчи не переносил.
Его выбор пал на чрезвычайно экспериментальный тип темперы, в которой пигмент был растворен в яичном белке с добавлением масла, чтобы придать краскам блеск и улучшить сцепление с шероховатой поверхностью стены. Специалисты называют ее жирной темперой, чтобы подчеркнуть особенность консистенции. Она быстро сохнет и позволяет наносить один слой краски поверх другого – в точности как масляные краски на доске. Эта техника позволила Леонардо добавлять оттенки и цветовые вариации, которые он так любил выписывать на своих картинах. Благодаря этому блестящему решению он мог проводить целые дни и недели, созерцая стену в поисках правильного образного решения и не притрагиваясь к кисти. Он мог позволить себе спокойно делить время между этим новым заказом и Корте-Веккьо, где он также начал проектировать свои летательные аппараты.
Однако то, что казалось идеальным выбором для завершения его шедевра, в действительности было палкой о двух концах. Сначала, как обычно, чрезвычайная медлительность и беспорядочность, с которой продвигалась работа, побудила монахов попросить герцога вмешаться, чтобы заставить да Винчи установить точные сроки: «Поторопите флорентийца Леонардо, чтобы он закончил начатую им работу в трапезной делле-Грацие», – однажды написал Моро одному из своих помощников. Да Винчи опять испытывал его терпение, нарушая договор с заказчиком.
Не было ни одной работы, которую художник завершил бы спокойно и в срок.
Не было ни одной работы, которую художник завершил бы спокойно и в срок.
В подтверждение того факта, что эта работа действительно выполнялась в особенных условиях, можно добавить, что Леонардо, по-видимому, почти не пользовался подготовительными картонами, потому что во время последней реставрации, завершенной в 1999 году после семнадцати лет работы, удалось обнаружить следы синопии[104], подготовительного рисунка, нанесенного непосредственно на стену. Художник предпочитал работать сразу на стене, ограничившись только несколькими эскизами, чтобы зафиксировать внезапно пришедшие ему в голову мысли. «Тайная вечеря» была шедевром, родившимся без подготовки, без определенного плана, без программы: история ее создания стала одной из самых захватывающих страниц в истории искусства.
За столом с Иисусом
С VI века Тайную
