Светлана Аллилуева – Пастернаку. «Я перешагнула мой Рубикон» - Рафаэль Абрамович Гругман
В Куйбышеве Светлана стала другой, на несколько лет повзрослевшей. Она тосковала по отцу, Москве и довоенной жизни. «Золотая молодёжь», дети высокопоставленных родителей, учившиеся с ней в одной школе и получившие неожиданную свободу, вели себя разнузданно – иногда учителя даже отказывались заходить в класс. Света чувствовала отвращение к ним и ни с кем не сдружилась.
В Куйбышев эвакуировали московскую филармонию. Светлана начала посещать филармонические концерты и на всю жизнь увлеклась классической музыкой. В Куйбышеве она услышала Седьмую симфонию Шостаковича.
Как только немцев отбросили от столицы и миновала опасность захвата Москвы, Сталин уважил многочисленные просьбы дочери и разрешил семье вернуться в Зубалово. В июне 1942-го Света вернулась в Москву вместе с Александрой Накашидзе и няней. Вместе с ней приехали Анна Сергеевна с сыновьями, четырёхлетняя Гуля с няней и Галина Бурдонская с сыном.
Дача в Зубалове, где семья Сталина, вернувшись из эвакуации, надеялась поселиться, была взорвана при подходе немецких сил. Она начала отстраиваться, но, пока строительство не было завершено, все разместились во флигеле: Вася с семьёй, Гуля с няней и Светлана со своей няней.
За короткий срок Вася сделал стремительную карьеру. В апреле 1940-го он окончил авиаучилище, получил звание лейтенанта. В 1941-м, проскочив через звание, стал капитаном. Войну начал в тихой должности лётчика-инспектора при главном штабе ВВС. В декабре 1941-го Вася уже майор, через два месяца, минуя очередное воинское звание, не достигнув 21-летия, – полковник. В годы войны в тылу сделать такую карьеру? Нет ничего невозможного для любимого сына товарища Сталина.
Дипломатия дочерей
Существует термин «женская дипломатия», но нет почему-то термина «дочерняя дипломатия». А зря.
Рузвельта, Президента США, на Ялтинской конференции сопровождала дочь Энн, хотя помимо дочери у него было пятеро сыновей. Черчилль приехал в Ялту с младшей дочерью Мэри, хотя логичнее было бы приехать с сыном Рэндольфом, депутатом Палаты общин Великобритании. Мэри была на четыре года старше дочери Сталина, часто сопровождала отца в поездках и в том числе побывала в Потсдаме, где летом 1945 года состоялась последняя встреча лидеров Большой Тройки: Черчилля, Трумэна и Сталина.
А с чего это началось? Почему дочери Черчилля и Рузвельта сопровождали в Ялте своих отцов? Кто был инициатором несостоявшейся дипломатии дочерей?
* * *
12 августа 1942 года в Москву прилетел Уинстон Черчилль. Это была его первая личная встреча со Сталиным и первый визит в Россию. Тем же самолётом в Москву прибыл Аверелл Гарриман, личный представитель Рузвельта. Переговоры в Кремле проходили с 12 по 15 августа. На фронте ситуация в эти дни для Красной армии складывалась катастрофически.
В районе Сталинграда немецкие войска прорвались к Волге, а с падением Ростова-на-Дону (23 июля) для вермахта открылся прямой путь на Кавказ. В случае продолжения успешного германского наступления и форсирования Волги была бы перерезана транспортная артерия, по которой бакинская нефть переправлялась на нефтеперерабатывающие заводы. Без топлива для танков, самолётов и автогрузового транспорта, без подвоза питания и боеприпасов армия не смогла бы сражаться. Катастрофическая ситуация возникла бы в случае захвата нефтепромыслов. Сталину крайне важно было убедить союзников без промедления открыть в Европе Второй фронт, который отвлёк бы на себя часть немецких дивизий.
Переговоры проходили дружелюбно, но нервно, и в какие-то моменты, особенно на второй день, сопровождались резкими взаимными выпадами. Черчилль заявил, что союзники не готовы открыть в Европе Второй фронт ранее 1943 года, зато обещал в ближайшее время приступить к сокрушительным бомбардировкам промышленных центров Германии и начать наступление в Северной Африке. Сталин же, когда под Сталинградом решался исход войны, не желал выслушивать его аргументы и требовал высадки войск союзников во Франции. Встреча завершилась полным провалом. Рассерженный Черчилль намеревался немедленно покинуть Москву, однако британский посол в Москве Арчибальд Керр уговорил его провести ещё одну встречу со Сталиным.
Сталин, понимая, что резкий тон, выбранный им в первые дни, может привести к провалу переговоров и к прекращению (или сокращению) военных поставок, решил изменить тон встречи и на заключительный день визита приготовил сюрприз.
…Пятнадцатого августа Александра Накашидзе позвонила в Зубалово и сказала Свете, что отец велел ей быть сегодня в кремлёвской квартире, поскольку вечером он будет обедать с Черчиллем. Светлана хорошо владела английским языком и по дороге в Москву размышляла, нужно ли ей проявить вежливость и сказать несколько слов по-английски или лучше тихо помалкивать. Ни к какому решению она не пришла, хотя с детских лет по опыту обедов с членами Политбюро знала: говорить нужно тогда, когда тебя спрашивают. В остальное время надо держать язык за зубами.
Бережков, переводчик Сталина, со ссылкой на мемуары Черчилля так описывает этот ужин[43].
Завершающая беседа в Кремле проходила в дружественной атмосфере. Стороны обменялись шутками, сгладив вчерашний конфликт. Ближе к полуночи, когда все вопросы обговорили и настала пора пожать друг другу руки и попрощаться (утром Черчилль отправлялся на аэродром), Сталин неожиданно предложил гостю:
– Почему бы нам не зайти в мою кремлёвскую квартиру и не выпить по рюмочке?
– Я никогда не отказываюсь от подобных предложений, – оживился Черчилль, которому принадлежит изречение, сказанное в старости: «В молодости я взял себе за правило не пить ни капли спиртного до обеда. Теперь, когда я уже не молод, я держусь правила не пить ни капли спиртного до завтрака».
Они тут же отправились по переходам Кремля в кремлёвскую квартиру Сталина, где всё уже было готово к приёму гостей.
Светлана вспоминала в своих мемуарах, что отец в этот вечер был чрезвычайно радушен, в гостеприимном и любезном расположении духа, которое всех всегда очаровывало.
Создавая доверительную атмосферу – до этого ни один иностранный политический деятель не удостаивался такого внимания и не приглашался в квартиру Сталина, – он представил Светлану гостю: «Это моя дочь!» – и, ласково потрепав её по голове, добавил: – «Рыжая!» Это был потрясающий ход, сразу позволивший создать непринуждённую обстановку.
Черчилль вежливо заулыбался, сказал, что он в молодости тоже был рыжим, а теперь – он ткнул сигарой себе в голову, намекая на седину… Затем он сообщил, обращаясь к Светлане, что его дочь служит в королевских военно-воздушных силах.
Так в непринуждённой обстановке началась дипломатия дочерей. Они сели за стол. Хоть у Светланы не было практики общения с носителями английского языка, она понимала почти всё, сказанное Черчиллем, ещё до того, как Павлов переводил его слова Сталину. Разговор с взаимных любезностей перешёл на военные поставки, пушки и самолёты.
Она свою
