Че, любовь к тебе сильнее смерти! Писатели и поэты разных стран о Че Геваре - Александр Иванович Колпакиди
Его осудили книжники и фарисеи-ревизионисты,
Представителем которых был Каиафа Монж,
В то время как прокуратор Понтио пытался умыть руки,
Говоря на ломанном английском
За спинами людей, которые жевали листья коки,
И они даже не нашли Варавве
(А Иуда Искариот был одним из тех, кто дезертировал
из партизан
И указал путь рейнджерам).
После этого они надели на Кристо Гевару
Терновый венец и мантию безумца
И повесили на него табличку
С издевательской надписью:
«Прирожденный зачинщик восстания несчастных».
Затем они заставили его надеть крест поверх своей астмы,
Распяли его очередями из М-2
На Кресте пригвожденный за ны,
Отрубили ему голову и руки
Вем, яко грехов ради моих,
А все остальное сожгли, чтобы пепел
Тем убо из глубины беззакония
Развеялся по ветру.
Ввиду этого у Че не осталось другого пути,
Кроме как воскреснуть
И остаться слева от людей,
Требуя, чтобы они шли дальше
И дальше
Во веки веков
Аминь.
1974
Роберт Лоуэлл
Че Гевара
(с октября по ноябрь)
Роберт Лоуэлл (англ. Robert Lowell; 1 марта 1917, Бостон, Массачусетс – 12 сентября 1977, Нью-Йорк) – американский поэт, драматург и литературный критик, представитель исповедального направления в поэзии.
«Быть может, самый значительный из американских поэтов второй половины двадцатого века», как охарактеризовала его Американская Академия поэтов, подводя итоги XX века. Оказал большое влияние на англоязычную культуру. В 1947 удостоен звания Поэта-лауреата США
Неделя Че Гевары, за которым охотились, которого били,
держали в плену целый день, затем ограбили
в поисках золота, возмездия – око за око,
зуб за зуб, труп последнего солдата-пророка
лежит в корыте в сарае, под яркой вспышкой —
как выхваченные светом листики, еще зеленые днем
и вот уже сгоревшие дотла; как дуб, подрубленный,
чтобы прорастить новые ветви,
набухший узлами, как фруктовое дерево,
пока стены высоких белокаменных зданий скрывают солнце
от бедняков, сияющие неправдоподобной для нового мира белизной,
Манхэттен, где наши погрязшие в чужой крови руки
дергаются в конвульсиях, как будто наше собственное кровообращение
внезапно остановил тромб…
Для преступника наступил покой… короли когда-то прятались в дубах,
назначая цену за свои головы, и высматривали дичь.
Че Гевара
(В Октябре или Ноябре)
Неделя Че Гевары, которого преследовали,
ранили, продержали в плену один потерянный день,
А затем убили бандиты за золото,
За справедливость – насилие треснуло о насилие,
камень о хлам,
Труп последнего вооруженного пророка,
Лежащий в раковине в сарае,
Выставлен на всеобщее обозрение при свете фонарика —
Как листья сегодня днем загораются, все еще зеленые,
И горят до красноватых оттенков; как дуб,
обрубленный, чтобы продолжать жить, раздуваясь зобами,
Как фруктовое дерево, как стены высоких белокаменных
зданий затмевают другие, старые здания,
Потому что те слишком новы для нового мира,
Для мира Манхэттена,
Где наши сцепленные, убитые руки пульсируют,
Кровь останавливается,
Словно волнами шибётся о камень…
Отдых преступника…
Скорее уж короля, сидящего в роще дабой
И ждущего дичь
На своей королевской охоте.
1969
Мануэль Наварро Луна
Да, он был молодым, безрассудным и смелым,
И один лишь порыв неизменно владел им —
Он стремился к звезде, озарявшей ночной небосвод.
И, как будто в бреду, напрягаясь всем телом,
Он смотрел на нее, повторяя: «Вперед, вперед!»
И в ужасную ночь, в тюремном подвале,
В час, когда палачи его зверски пытали,
Повторял он: «Свобода придет!»
И распухшие губы беззвучно шептали:
«Не сдавайтесь, вперед, вперед!»
Ни в морях, ни на суше покоя не зная,
Он мечтал об одном: чтоб звезда золотая
Озарила ночной небосвод.
И в последний свой час он сказал, умирая:
«Не сдавайтесь, вперед, вперед!»
От глубокого сна не очнуться герою,
И костер его сердца засыпан золою,
Но звенит его голос и снова зовет,
Над решетками смерти взлетая весною:
«Не сдавайтесь, вперед, вперед!»
Юэн Макколл
Товарищи
Белоснежная яхта в белоснежных гаванях
«Гранма»
Ждет своих приливов с марта до января.
Она пойдет на Кубу, через Океан,
А на ней восемьдесят три сладостных раба,
С жаждою свободы в сладости тая.
Припев:
Мы – против Батисты,
Мы вместе с Фиделем,
Пойдём с Команданте до крови последней.
Десять дней дороги, Мексика исчезла,
Фидель компаньерам говорит все честно:
Мы увидим силу и свободу дома
Или мы умрем все в венцах терновых
Наш огонь на двадцать храбрых человек
У врагов оружия копятся весь век.
Встретимся с врагами – заберем стволы.
(Припев)
Пять недель спустя в месте Дель Арройос,
Восемнадцать братьев учатся сражаться,
Храбрые, бесстрашные братья по кнуту,
Ищут все свободу. Вместе с Че найдут
В Сьерра-Маэстере вместе лишь с ветрами
Где надежда рушит старые капканы
Счастьем свободы будет урожай.
Через Эль-Туркино войско Ганнибала,
Против них идут мужчины из Сантьяго.
И солдат Батисты снова убежал,
Танки оставляя, как и свой кинжал,
Словно дикий зверь, как вор из Лас-Вилье
Он бежал к горам, проклиная Че,
А все наши братья победили всех
(Припев)
Факел революции на кубинском пляже,
Зажигают Фиделя верные камрады
Видят все по миру сладостный огонь,
Ночь же обнажила, что есть ясный свет,
И пылает гневом славный континент.
Вот она свобода – сладостный ответ.
Слышите, товарищи,
На Севере,
