Максим Чертанов - Дарвин

Она сдалась. 17 ноября Чарлз прибыл в Мэр, назначили свадьбу на 29 января, через три дня он уехал в Лондон. Надо искать дом, закончить редактуру «Птиц». Некстати свалился с простудой, через неделю оправился и сделал в книжке «Е» важную запись: выведение пород домашних животных и образование видов в природе — один и тот же процесс, только скорость разная. Все это время потоком шли письма от невесты (в Англии письмо, отправленное утром, к вечеру находит адресата), довольно тоскливые: когда он был рядом с ней, она «отбросила печальные мысли», а теперь ее «терзают сомнения» из-за того, что их взгляды «на самое важное» различаются, хотя его «честные сомнения не могут быть грехом»; она просила его перечитать Новый Завет — это ее «маленький каприз», — но знать его мнение о прочитанном она не хочет. Его ответ от 21 ноября — многословная, захлебывающаяся от восторга болтовня: да, перечитал Евангелие… был в гостях у Фицроя, недавно женившегося, и так завидует, что нет сил ждать даже до января.

Эмма — Чарлзу, 25 ноября: «Твое письмо только что пришло, и, поскольку я сижу с мамой, вместо того чтобы идти в церковь, мне будет куда приятнее болтать с тобой, чем слушать проповедь. Спасибо, дорогой, что исполнил мой каприз, спасибо, что хоть немного заинтересовался этим вопросом… Как можешь говорить ты, старый нахал, что не знаешь, захочу ли я выслушивать такие пустяки, как те, что в твоем последнем письме? Думаешь, я не спрашиваю себя много раз за день: "Что-то он делает сейчас?"». Чарлз — Эмме, 27 ноября: «Я целую неделю ничего не делал, только мечтал о тебе… Твои письма для меня наслаждение, раз уж я не могу говорить с тобой, чувствовать твое присутствие и держать твою милую руку в моей». Запись в книжке «N», в тот же день: «От сексуального желания текут слюнки, да, любопытная ассоциация: я видел, как Нина [собака] облизывает котлету — беззубый рот — непристойное зрелище отвратительного старика… желание целовать, почти кусать то, что желаешь, вероятно, связано со слюноотделением, а значит, с действием рта и челюстей». Ужасный народ эти ученые…

От слюноотделения он перешел к музыке — она «вынимает душу», когда влюблен, почему так? И продолжал: почему краснеют? Почему плачут? Бегал смотреть разные дома, докладывался Эмме. Мужчина, пару раз сказав, что любит, не понимает, к чему повторять это сто раз: отныне все его письма — о мебели, занавесках, обоях и слугах. Эмма — Чарлзу, 30 ноября: «Мне очень понравилось твое несентиментальное деловое письмо, и я надеюсь, ты будешь так писать и впредь». Он принял это за чистую монету. Генсло и Фанни Веджвуды пригласили Эмму в Лондон; 3 декабря она писала жениху: «Хорошо, что я приеду, мой бедный старикашка, чтоб о тебе позаботиться, так как вижу, что ты сходишь с ума, и нам следует дать объявление: "Потерялся около Блумсбери высокий худой джентльмен, он безопасен, тому, кто его вернет, полагается вознаграждение"».

Она приехала 6 декабря, хотела пробыть неделю, задержалась на две. С женихом каждый день гуляла, ей показалось, что он утомлен и нездоров. 19-го в Геологическом обществе Чарлз слушал доклад Роберта Гранта: тот утверждал, что сумчатые — потомки рептилий. С ним были согласны французский зоолог А. Бленвиль и секретарь Зоологического общества У. Оджил-би. Но остальные высмеяли доклад как «ламаркианскую ересь» (выражение Оуэна). Дарвин за Гранта не вступился и нигде это заседание не комментировал. 21 декабря Эмма уехала, 23-го писала: «Теперь, избавившись от меня, ты бросишь вредные привычки и снова возьмешься за книги…» 26-го: «Мы вчера ходили встречать почтальона, и мне хотелось рычать, когда я увидела, какое короткое твое письмо, но потом успокоилась, потому что оно просто деловое»; жаловалась, что у нее скверное настроение: «Если когда-нибудь увидишь меня в таком состоянии, советую дать мне хорошую затрещину, это мне поможет. До свидания, мой дорогой Чарли Бейтс[7], до свидания, мой, совсем-пресовсем мой Чарли».

29 декабря он нашел жилье: Аппер-Гауэр-стрит, 12, северная окраина Лондона, близ Риджентс-парка. Привлек его садик, сам дом был так себе: узкий, трехэтажный, в цоколе комната для Ковингтона, на чердаке помещение для женской прислуги, на первом этаже столовая, кабинет, гостиная, наверху — пара спален. Чудный дом: занавески желтые, обои красные, мебель синяя, в саду валялась дохлая собака. Зато место престижное, в соседях врачи, адвокаты, издатели и от Генсло Веджвуда недалеко. Чарлз описал дом Эмме, жаловался на безобразную мебель и дурацкие занавески, рассуждал, где взять хорошую горничную, ни слова страсти — она же сама сказала, что ей нравятся деловые письма. Она отвечала в бешенстве: «Не могу передать, как мало меня волнует мебель. Я не думаю, что надо ждать ту горничную. Возьмешь ли ты Маргарет или кого другого, мне наплевать». На следующий день: «Мне стыдно, что я так скоро пишу опять… Дорогой Чарли, хочу убедить тебя отдохнуть… Поезжай в Шрусбери и подлечись, потом приезжай ко мне и бездельничай… Я буду ревновать, если ты застрянешь в Шрусбери, приезжай на подольше, я уверена, Доктор (Роберт Дарвин. — М. Ч.) не увидит в этом нарушения этикета… Если бы ты знал, как страстно я хочу быть с тобой, когда тебе нехорошо!! Ты не должен думать, что я рассчитываю на вечный праздник, на то, что муж всегда будет мне угождать… мне не трудно будет делать для тебя все, что я смогу. Не хворай, мой Чарли, пока с тобой нет меня, чтобы нянчить тебя и ограждать от беспокойства».

31 декабря 1838 года Чарлз с помощью Эразма переехал, изумляя швейцаров неподъемным багажом (геологические образцы), 1 января писал Эмме: «!!12 Аппер Гауэр Стрит!! 1839-й — первый год нашего брака!!!» И опять о горничных, мебели, занавесках. Эмма, 3 января: «Тебе, должно быть, очень интересно все это: дом, перевозка вещей, подготовка твоего святилища к величайшему приключению, и мне следовало бы помогать тебе и есть твою яичницу с колбасой… Пиши скорей, будь хорошим мальчиком, не забывай меня, не бросай меня».

Он не понимал: чего она переживает? С чего вдруг «не бросай»? Сам он занят по уши: «Птицы», начатые статьи о кораллах и Глен-Рое, беготня по лавкам, наем прислуги, а с домом-то промахнулся, все плохо, рядом Университетский колледж с больницей, где оперирует Листон, который через шесть лет начнет применять эфир, но пока пациенты так страшно кричат, что их слышно на всей улице, да еще грохот железной дороги, магазинов поблизости нет, вечный смог. Эмме описал неудобства с юмором, отчитался о кухарке и занавесках, нанял маляров перекрасить стены. 6 января, книжка «Е»: «Что происходит в мозгу человека, когда он говорит, что любит? Это слепое чувство, сродни сексуальному. Любовь — эмоция, и на нее влияют другие эмоции?» «Рудимент хвоста показывает, что человек первоначально был четвероногим животным. Волосатый, мог двигать ушами… предки всех позвоночных были похожи на моллюскообразное двуполое животное с позвоночником и без головы!!!»