Афанасий Никитин - Владислав Александрович Толстов
Глава четвертая
Афанасий и Тверь
Павел Иванов приезжает на встречу на велосипеде, загруженном книгами, которые он должен вернуть в библиотеку. Иванов – если не самый компетентный историк Твери, то один из самых. Он серьезно изучает тверские школы иконописи, ездит по заброшенным храмам, сидит в тверских и московских архивах, раскапывает забытые документы и сюжеты из местной истории, проводит экскурсии, читает лекции… Если вы хотите увидеть настоящие профессиональные исторические тексты о тверской истории, загляните в сообщество «Тверские своды», которое когда-то создал Иванов, а также на его страничку в «ВКонтакте», где что ни пост – то настоящее исследование.
Иванова в Твери уважают как серьезного историка, к его выводам и версиям прислушиваются. Как минимум, лучше него никто не сможет рассказать для нашей книги о том, какой была Тверь в XV веке, во времена Афанасия Никитина. Не говоря уже о том, что разговаривая с ним, ловишь себя на мысли, что Никитин вполне мог выглядеть как Павел Иванов: борода, рост, спокойная манера общения, мягкий голос… Если бы проходил кастинг на роль Афанасия среди тверских историков, Иванов его выиграл бы вчистую. В том числе и потому, что из всех наших тверских собеседников Иванов серьезнее всех изучил «Хождение за три моря». Для него это не просто литературный памятник, одно из лучших произведений отечественной путевой прозы за всю ее историю, но и важный источник исторических сведений о средневековой жизни.
«Мы не знаем, как выглядел Афанасий Никитин, но вполне можем предположить, в какой части Твери он жил», – говорит Иванов. Тверь в XV веке была громадным (по меркам Руси того времени) городом, с населением не менее 10 тысяч человек – это тоже очень много. Середина этого столетия – время наибольшего экономического, хозяйственного, и не в последнюю очередь – технологического могущества Твери. Здесь была налажена металлообработка во всех существовавших тогда форматах – от литья колоколов и пушек (тверские артиллеристы не раз упоминаются в летописях) до создания удивительно красивых ювелирных изделий, инструментов и холодного оружия. Тверское княжество одним из первых на Руси стало чеканить свою монету – до того в Твери, как и во многих русских землях, имели хождение в основном деньги Золотой Орды. Изображения на тверских монетах отличаются невиданным для других княжеств разнообразием. Можно говорить о широком кругозоре местных мастеров, отразившемся в изобразительных мотивах. Мастерам были известны раннехристианские образы и символы кочевых народов причерноморских степей; также на монетах изображались драконы, демоны, орлы. Свою монету чеканили и в Кашине, и в Городне («деньгу городенску»), а в Старице были обнаружены самые древние из известных фальшивые ордынские дирхемы!
В Твери существовали многочисленные мастерские, занимавшиеся производством конской упряжи, одежды, обуви, но больше всего здесь жило искусных ткачей (всю слободу тверских ткачей потом переселили в московские Хамовники, где они и создали новый «кластер» легкой промышленности). В XV веке в разных городах княжества велось обширное церковное строительство. Только в Твери тогда насчитывалось, по словам Павла Иванова, не менее ста храмов. В 1406 году тверским епископом Арсением в Желтиковом монастыре возводится храм в честь Успения Богородицы. В 1408-м в городе, спасаясь от татарского погрома, появились монахи из Троице-Сергиевой лавры и Иосифо-Волоцкого монастыря. Среди них был один из крупнейших писателей русского средневековья Епифаний Премудрый. С его приездом связывают появление в Твери Евангелия, украшенного миниатюрами знаменитого иконописца Феофана Грека.
На сайте «Русский эксперт» есть раздел, посвященный русским изобретениям, получившим европейскую – а порой и мировую – известность и признание. К XV веку авторы энциклопедии относят изобретение бердыша (длинной секиры, объединившей достоинства топора и копья), боярских высоких шапок, русской печи с деревянным коробом в качестве дымохода, рассольника – супа из соленых огурцов и говяжьих почек, и даже русской водки – первого алкогольного напитка, производимого не методом брожения, а дистиллятом, самого популярного русского алкоголя в мире. Согласно истории русской пищи Вильяма Похлебкина, водку впервые по оригинальному рецепту сделал в 1430 году монах Исидор из Чудова монастыря Московского Кремля. Все это к тому, что эти изобретения знали и жители Твери, так что и наш герой Афанасий Никитин, не исключено, спал на печи, пивал водочку и с похмелья хлебал густой рассольник.
Тверская область и сегодня является самым «лесистым» регионом в Центральной России, а 600 лет назад леса вообще подходили к самым окраинам города. А значит, вся Тверь была застроена деревянными домами, строевой лес поставлялся без перебоев и стоил куда дешевле камня. Старицкий краевед Александр Шитков, изучивший историю каменного строительства Верхневолжья, пришел к выводу, что знаменитый «белый камень» из старицких каменоломен направляли в основном на строительство храмов, и даже в самой Твери каменные дома встречались в единичных случаях.
Центром города был Тверской кремль, где находились самые серьезные укрепления. Тверские князья постоянно укрепляли город, в 1372 году был вырыт ров и насыпан высокий крепостной вал от Волги до Тьмаки. Спустя три года московское войско не смогло взять Тверь именно благодаря этим фортификационным сооружениям. Большие строительные работы велись в Твери в 1387, 1395, 1413 и 1446–1447 гг. (как правило, они были связаны с обострением политической обстановки и угрозой со стороны Москвы). По предположению историка В. С. Борзаковского, в XV веке была сооружена каменная Владимирская башня Тверского кремля; советский историк архитектуры Н. Н. Воронин считал, что в XV веке Тверской кремль имел деревянные стены и каменные башни. Но в целом город был застроен деревянными зданиями и часто страдал от пожаров: в 1318 году сгорело полгорода, в 1405 – 100 дворов, в 1413 году выгорели кремль, княжеский дворец и 20 церквей, в 1420 году – 120 дворов.
По гипотезе Э. А. Рикмана, в начале XV века Тверь занимала ту же территорию, что в XIII веке. Хотя Павел Иванов считает, что территория Твери сильно разрослась в последние годы существования независимого княжества (напомним, что тверская государственность всего на десятилетие пережила купца Афанасия Никитина, они ушли в небытие один за другим). Однако в отличие от Новгорода, где упадок наступил вместе с концом независимости, Тверь оставалась процветающей еще довольно долго. «Культурный слой XV века обнаруживается в самых неожиданных местах, – говорит Иванов. – Деградация началась во времена правления Ивана Грозного, после появления опричнины, но тогда не только Тверь, а вся городская культура, вся городская среда Московии пережила стремительный упадок. И возрождение началось спустя примерно 150–200 лет, уже не в таких,
