Война короля Карла I. Великий мятеж: переход от монархии к республике. 1641–1647 - Сесили Вероника Веджвуд
Глава 3
Осенняя кампания
Август-ноябрь 1642
I
Так, с просчетов и случайностей, король начал свою войну. Разделенный Север не стал для него устойчивой базой для похода на Лондон; ему не удалось получить Халл; из Шотландии не пришло никакой помощи. Он отправил Гамильтона и Уилла Мюррея завоевать поддержку Аргайла, но, что бы эти двое ни делали в Эдинбурге – а друзья короля считали, что они только вредили, – ковенантеры были слишком осторожны, чтобы на что-то решиться.
Маркиз Аргайл стал теперь реальным правителем Шотландии. Трезвомыслящий и трудолюбивый, умеющий убеждать и уверенный в своих суждениях, он доминировал в Совете не без скромной помощи своего сородича канцлера Лоудуна. Аргайл никогда не обманывался относительно уступок короля ковенантерам. Он прекрасно понимал, что Карл будет благоволить им ровно до тех пор, пока нуждается в их помощи в борьбе против английского парламента. Когда Пим будет повержен, настанет их черед. Аргайл скорее предпочел бы, чтобы король пришел к соглашению со своими оппонентами, чем чтобы он с ними воевал. Но если войне суждено было начаться, то в интересах ковенантеров и, как он искренне считал, в интересах его страны и его короля было встать на сторону парламента.
Новости из Ирландии усилили его недоверие к королю. Земли Аргайла лежали на западном побережье напротив Ольстера. Многие годы его собственным судам и судам тех из его земляков, которые ловили рыбу в своих домашних водах, досаждали незаконные вторжения ирландских Макдоннелов и Макдоналдов с островов и Западного Хайленда. Ирландский язык, католическая религия и глубокая преданность клану тесно связывали этих людей друг с другом, и, возможно, через них ирландское восстание могло распространиться на Шотландию. Глава ольстерских Макдоннелов граф Антрим всего за несколько лет до этого получил от короля разрешение вторгнуться и захватить землю Аргайла в Кинтайре. Этот возмутительный дар вспомнился летом 1642 г., когда Роберт Монро, командующий шотландскими силами в Ольстере, захватил замок Антрима в Данлюсе вместе с ним самим. Откровенный и словоохотливый Антрим рассказал захватчикам, которые передали эти сведения в Эдинбург, что король велел ему удерживать Данлюс любой ценой и обещал сделать его «командующим всех католических войск Ольстера».
Перед лицом очередного доказательства заинтересованности короля в ирландском восстании Совет в Эдинбурге стал давать уклончивые ответы на его просьбы о помощи, удвоил бдительность в Хайленде, усилил меры предосторожности в отношении католиков и приказал арестовать всех подозрительных священников и иезуитов, «поскольку они были хитрыми политиканами и торговали государственными интересами».
В июле в Сент-Эндрюсе собралась Церковная ассамблея, на которой присутствовали несколько представителей от Ольстера, одинаково плохо настроенных и к ирландцам, и к королю. На всех заседаниях Аргайл являл собой пример пунктуальности и обходительности, чем удостоился обильной и справедливой похвалы со стороны участников. «Он следил за распорядком наших собраний и по каждому поводу давал наилучший совет… Он ни разу не пропустил заседания нашего Тайного комитета, проходившие до или после Ассамблеи… но никогда не жаловался на усталость». В ответ на сообщение от английского парламента Ассамблея назначила комиссию для рассмотрения предложений по реформации церкви всей Великобритании. Председателем комиссии, избранной для установления новых связей между ковенантерами и врагами короля в Англии, стал Джон Мейтланд, крепкий рыжеволосый молодой человек, обладавший большой ученостью и поразительной памятью, холодным сердцем, проницательным умом и сокрушительным яростным красноречием. Решения ассамблеи были ратифицированы Советом в тот день, когда Гамильтон, который должен был защищать интересы короля, тактично отсутствовал. Отправка лорда Мейтланда в Вестминстер ознаменовала конец необоснованным надеждам короля на помощь людей, которых он привел к власти в Шотландии.
Процесс, приведший к тому, что Совет в Шотландии отрекся от короля, был примером откровенности по сравнению с поведением назначенного им Совета в Ирландии. Обеспокоенное правительство в Дублине, у которого не было денег, чтобы платить войскам, одеть, обуть и вооружить их, в ожидании военной помощи смотрело на парламент, поскольку король не прислал никакой. Ирландцы могли рассчитывать только на тайную помощь двух великих европейских держав-соперниц, так как ни Франция, ни Испания не позволили бы друг другу стать единственным объектом благодарности и будущим союзником свободной католической Ирландии. Правительства обеих стран разрешили ирландским командирам и войскам, находившимся у них на службе, уйти и предоставили им транспорт, чтобы добраться до Ирландии. Испанцы, помимо этого, отправили оружие и боеприпасы. В результате, чтобы организовать своих воинственных соплеменников, летом домой вернулись два генерала. В Вексфорде на берег сошел Томас Престон, сын знатного нормано-ирландца, который дослужился до высокого поста и пользовался большим доверием в Испанских Нидерландах, а недавно снискал лавры победителя за осаду Генаппе. Более секретно на севере к берегам Лох-Свилли причалил Оуэн Рое – Рыжий О’Нил, глава клана и племянник великого Тайрона елизаветинских времен. С юности приученный к дисциплине в испанской армии, он быстро превратил диких ольстерских рейдеров в грозную армию.
За все это время король не прислал поселенцам никакой помощи, а парламент – почти никакой. Голодные войска бунтовали, город Дублин наводнили больные голодные беженцы. Небольшая морская экспедиция, которую финансировала компания купцов-мореплавателей, с трудом пробившись сквозь непогоду и едва не потерпев крушение у островов Силли, в середине июля добралась до Манстера. Экспедицию вел профессиональный шотландский солдат лорд Форбс, яростный кальвинист, набравшийся опыта в германских войнах и убежденный, что ирландцы – это недочеловеки, а поселенцы – неумелые или вероломные слабаки. Его капеллан, решительный шумный разговорчивый маленький человечек Хью Питер, недавно вернулся из Америки и относился к ирландцам во многом так же, как к краснокожим.
Форбс и его люди налетели на южное и западное побережье подобно грозовой туче. Они высадились в Кинсейле и принялись прочесывать страну, не разбирая, где друг, а где враг. В маленькой деревушке Тимолиг располагалось большое аббатство, не причинявшее никому никакого вреда. Форбс с мрачным удовольствием «сжег всю деревню вместе с ее распрекрасным аббатством» и разрешил своим людям пытать и убить двух пленных, заподозренных, что они шпионы. «Эти негодяи умерли легкой смертью, потому что мы ничего не смогли от них добиться», – написал он. Будучи приглашен в Галуэй офицером-пуританином, который был комендантом замка и сделал это в пику лорду Кланрикарду, с
