Война короля Карла I. Великий мятеж: переход от монархии к республике. 1641–1647 - Сесили Вероника Веджвуд
Последний барьер пал, и два претендента на государственную власть – король и парламент – сошлись в открытом противоборстве. 1 июня обе палаты приняли 19 предложений по дальнейшему управлению страной. Они требовали передачу парламенту контроля над всеми высшими органами власти королевства как военными, так и гражданскими, узаконенного судебного преследования католиков и реформу церкви, контроля над всеми крепостями, действенной поддержки протестантизма в Европе, снятия с пяти парламентариев выдвинутых против них обвинений. Эти 19 предложений представляли собой ультиматум и объявление войны. Никто не воспринимал их иначе.
3 июня король с двумя сыновьями направился верхом в Хейворт-Мур, чтобы принять изъявления верности от йоркширского дворянства, собранного лордом Сэвилом. Но Ферфаксы тоже не сидели сложа руки, и вопреки ожиданиям там появилась группа оппонентов из нескольких сотен человек с петицией, в которой Карла просили вернуться в Вестминстер. Сэвил попытался не дать им приблизиться, но сэр Томас Ферфакс перехитрил его и засунул петицию под седло короля. Карл сделал вид, что не видит сэра Томаса, и чуть не сбил его с ног – невежливый жест, который еще долго с возмущением вспоминали в Йоркшире.
На той же неделе призыв парламента о предоставлении ему ссуды серебром и деньгами под восемь процентов был воспринят в Лондоне с интересом и энтузиазмом. Его сторонники собирали войска по всей сельской округе. Пуританское духовенство убеждало молодых мужчин брать в руки оружие во имя Господа, пуританское дворянство запасало порох и продукты и вооружало своих арендаторов. Сэр Томас Найвет, безобидный лоялист из Восточной Англии, встретившись в Вестминстере с лордом Уориком, получил поручение набрать для парламента роту пехотинцев, которое он принял со словами «сейчас не время спорить», а про себя подумал, как бы ему улизнуть к королю от этой роты пехотинцев и всего такого.
Карл осудил и отказался признавать 19 предложений, сформулированных, как он выразился, «подстрекателями к мятежу и врагами моей суверенной власти». Он убедил пэров, которые присоединились к нему в Йорке, подписать протест, в котором заявлялось, что они полностью удовлетворены его мирными намерениями и не видят никаких «действий и никакой подготовки, способных породить подозрения», что у него есть какие-то планы начать войну с парламентом. Довольный таким подтверждением его мирных намерений, король на следующий же день наделил всех лордов-лейтенантов в королевстве полномочиями на проведение военного набора. Это был всеобщий призыв к оружию.
Парламент, столь же уверенный в своих правах, обратился к авторитету Джона Селдена, который высказал мнение, что полномочия на проведение военного набора, предоставленные королем, незаконны. Это заключение было воспринято с уважением, но, когда он высказал мнение, что парламентский «Ордонанс о милиции» также незаконен, его оставили без внимания. Больше Селден не сказал об этом ни слова.
Тысячи маленьких людей, начиная с мировых судей и ниже, на которых держался мирный порядок в стране, не могли надолго откладывать свой выбор. В конечном счете они должны были исполнять приказы либо короля, либо парламента. «На данный момент сделано столько заявлений, что все государственные служащие и офицеры королевства становятся предателями либо одной стороны, либо другой, – писал сэр Томас Найвет, – да и сторонние наблюдатели оказываются не в лучшем положении».
В Йорк хлынули предложения помощи. Сорок пэров согласились оплачивать содержание кавалерии в течение трех месяцев. (Некоторые из них, включая маркиза Гамильтона, впоследствии отказались.) Горячие молодые люди ликовали, а Гарри Уилмот беспечно писал другу, что им будет чем поживиться в богатых поместьях парламентариев, когда они выиграют войну.
Но до завоевания Лондона и этих богатых поместий было еще далеко. Лорд-мэр, до конца сохранивший верность королю, зачитал в Сити его постановление о полномочиях на проведение военного набора и вскоре после этого был отстранен парламентом от должности и заключен в Тауэр.
Теперь по всей стране знатные лорды и дворяне, принадлежавшие к той или другой партии, выбирали выгодные позиции, уговаривали своих арендаторов и соседей или приказывали им и пытались завладеть каким-нибудь складом оружия, который держали для местных рекрутов на случай войны. По поводу полномочий на проведение военного набора случались столкновения, сопровождавшиеся неповиновением, сопротивлением, громкими словами и побоями. В Йоркшире офицеры короля нанесли оскорбления Ферфаксам и их приверженцам. В Глостершире лорда Чандоса, попытавшегося зачитать постановление о военном наборе, выдворили из Сайренсестера, а его красивую карету разбили вдребезги. Энергичный младший сын графа Хантингтона Генри Гастингс оказался более успешен, зачитывая постановление о военном наборе в Лестершире, однако захватить город Лестер с отрядом вновь набранных шахтеров из его фамильных поместий в Дербишире ему не удалось. Члены обеих палат парламента оставили Вестминстер, чтобы работать в интересах парламента в сельской местности. Граф Уорик с одобрением наблюдал за обучением эссекских новобранцев, а в Лондоне конница в количестве 500 человек старалась овладеть военным искусством на Тотхилл-Филдс. В Херефорде дворяне-роялисты собрали местных рекрутов, но не могли придумать, что с ними делать дальше. Один из богатейших людей региона, пуританин сэр Роберт Харли, находился в Вестминстере, но леди Харли укрепила свой замок в Брамптон-Брайане на случай нападения «зловредных» соседей и отправила фамильное серебро в Лондон для нужд парламента, добавив к посылке домашний пирог для своего супруга.
Напуганный пуританином лордом Уиллоуби, мэр Лестера отказался выполнять королевское постановление о военном наборе и арестовал его посланца, но, когда Уиллоуби отвлекся, он ускользнул вместе со своим пленником и присоединился к сторонникам короля в Йорке. В Уорике оружейник Тиббот храбро бросил вызов местному пуританскому магнату, угрюмому лорду Бруку, и не отдал ему оружие, которое джентльмены-роялисты оставили в его мастерской для ремонта.
Король получил предложения помощи из Северного и Южного Уэльса. Сэр Ричард Ллойд с севера пообещал 10 000 человек, а лорд Херберт Реглан, сын невероятно богатого маркиза Вустера, предоставил в его полное распоряжение свое состояние и состояние своего отца. В течение лета он передал Карлу более 100 000 фунтов.
В конце июня граф Ньюкасл, действуя от имени короля, завладел городом, имя которого он носил. Обеспечив себе Ньюкасл-на-Тайне, Карл надеялся получить значительный доход от экспорта угля. Но, не имея военного флота, был бы лишен преимуществ международной торговли и иностранной помощи.
Королю не удалось получить военный флот. Забота, которой он щедро окружил флот в дни своего могущества, не была оценена его подданными, посвятившими себя мореплаванию, поскольку политика, проводимая Карлом за рубежом, противоречила традициям, в которых они были воспитаны. Когда в январе моряки присоединились к демонстрациям против него, то
