Таким был Саша Гитри - Жан-Филипп Сего
***
Отпуск в Нормандии — вот что так соблазняет Шарлотту и Саша летом 1906 года. Очаровательная вилла «Новый коттедж» («New Cottage»), расположенная между Трувилем (Trouville) и Онфлёром (Honfleur), быстро становится пристанищем покоя и писательства. Вдохновение определённо не покидает автора «Ноно», постоянная поддержка и неоценимая помощь Шарлотты создают идеальные условия для написания двух новых работ: «У Зоаков» («Chez les Zoaques») и «Ключ» («La Clef»). Он даже находит время для того, чтобы удовлетворить просьбу Театра искусств (Théâtre des Arts) на переложение комедии «Облака» Аристофана.
Саша переживает период величайшего счастья. У него есть женщина, которую он любит, немного денег, непочатый край работы и куча жизнерадостных и забавных друзей, которые заглядывают к ним по любому поводу. В конечном счёте решение стать драматургом оказалось правильным. Единственная тень на этом замечательном фоне — невозможность перенестись в Брёй, чтобы обнять отца...
Но предстояло возвращение в Париж, потому что вскоре должен был начаться второй сезон «Ноно» в театре «Водевиль» в соответствии с обещанием, данным Порелю. Но последний и не собирался держать данного слова под предлогом перегруженности репертуара. Тогда Саша напомнил ему о его втором обещании поставить одну из его двух новых пьес, и предъявил карточку, на которой рукой Пореля было написано: «Добро, на три акта, в следующем году». Без особого интереса Порель взял рукопись пьесы «У Зоаков» для ознакомления «на свежую голову». Через несколько дней Саша получил неожиданный ответ: нет!
Прекрасный урок для молодого автора, который понял, что Порель водил его за нос, отвлекая его от Кийарде и театра «Матюрэн». В очередной раз отец был прав: этот Порель — настоящий проходимец!
С другой стороны, Жемье (Gémier)[38], который руководит «Театром Антуана» (Théâtre-Antoine), сразу понравилась пьеса «У Зоаков», и он сразу её получил, поскольку ему была нужна пьеса для этого нового театра. Представления начнутся 5 ноября.
Это новая история об обманутом муже и об обманщике — путешественнике, который забалтывает своего соперника россказнями о невероятных приключениях воображаемого племени Зоак (Zoaques), которое обитает на острове Роз в открытом Индийском океане. Племени, которое разрешило все вопросы неверности, так как у них запрещено жениться: «Можно быть обожаемым, обласканным, даже уважаемым, но только исключительно с целью получения удовольствия или для воспроизводства. Но не только брака там нет... простой союз мужчины и женщины для них необычен и смехотворен!» Путешественник, наконец, убеждает рогоносца стать Зоаком!
Шарлотте отводится роль героини, и она в ней чудо как хороша. Критика, ранее бывшая столь хвалебной по отношению к «Ноно», стала ещё более восторженной. Например, проницательный Пьер Мортье (Pierre Mortier) написал: «Можно много чего сказать о героях комедий мсьё Саша Гитри. Подсмотренные прямо в жизни, поразительно смахивающей на нашу, они современны и правдоподобны; и немалая заслуга автора "Ноно" в том, что описал нам мужчин и женщин своего времени такими, как они есть, то есть без снисхождения, но и без излишнего морализаторства. [...] Невозможно анализировать его насмешливый юмор, лукавое остроумие, едкую наблюдательность и живописную фантазию, щедро разбросанные автором по трём живым, элегантным и лёгким актам, которые заставляют вас смеяться, и трогают одновременно, только магией нового, искреннего искусства и таланта».
Саша великолепен для своего времени! Без уступок буржуазному обществу, которое он наблюдает, ни этим мужьям, которые думают, что их жёны не более чем вещи, находящиеся в их распоряжении, которые, разумеется, не имеют права их обманывать, в то время как сами они пускаются во все тяжкие. Он совершенно современный автор, он подрывает устоявшиеся правила приличия. Ужасно пикантно, если подумать, что его публика состоит преимущественно из этой самой буржуазии! Но любому королю нужен шут.
После того, как обещания Пореля оказались пустым звуком, Саша решил обратиться к Режан, несмотря на то, что её до сих пор знали как мадам Порель (она развелась с ним в 1905 году. — Прим. перев.), по поводу её просьбы — в день премьеры «Ноно» она заказала ему пьесу. Он написал для неё «Ключ». Саша пришлось написать великой актрисе письмо, в котором он деликатнейшим образом напоминал об их прежней договорённости: «Я твёрдо верю в ваше слово, Мадам, уверен в том, что пьеса будет поставлена у вас, и пусть вы отнесётесь к нам сообразно возрасту, то есть как к нижайшим, но после того как она будет сыграна вами, Мадам, мы никогда не будем последними. Могу ли я объявить в газетах о том, что она принята в театре Режан (Théâtre-Réjane)? Это значительно облегчило бы продвижение моих пьес, которые хороши, одна лучше другой...» Эти несколько довольно льстивых строк, отсутствие скромности, проявленной автором, убедят великую Режан сдержать слово. Она согласилась взять «Ключ». Осталось только определить дату...
29 декабря 1906 года Театр искусств представил его «Облака» («Les nuées»). Немного школярская манера переложения пьесы Аристофана вряд ли обрадует критиков, справедливо упрекающих его в недостатке воображения и несколько небрежной работе. Катюлль Мендес (Catulle Mendès) писал: «В хорах мсьё Саша Гитри рифмовал некоторые стансы с прискорбной неловкостью и наивной простотой. Но живая проза его жизнерадостна, полна шутками, и нам было совсем не скучно». Однако Эмиль Мольд (Emile Maulde) вслед за Жюлем Ренаром пророчит нашему юному герою прекрасное будущее: «Возможно, этот ум не всегда достигает определённого уровня, иногда опускаясь до озорства подмастерья, чтобы внезапно вновь подняться и взглянуть на вещи по-новому. Тем не менее всё это проистекает из живого источника и создаётся впечатление, что если мсьё Саша Гитри однажды сделает над собой усилие, сконцентрируется, он может выйти в первые ряды комических авторов».
Но у молодого Гитри есть одно замечательное качество: он прислушивается к тем, кто старше его, к тем, кто обладает жизненным опытом. Оно появилось у него во время обеденных визитов на Вандомскую площадь и только укреплялось во всё последующее время взросления. В самом начале его карьеры известные парижские критики своими блестящими статьями преподали ему немало полезных уроков. Если в дальнейшем он возненавидит критику вообще и посвятит ей несколько ужасных страниц, то в начале его карьеры драматурга всё было совсем иначе. Он прислушивался к их советам так, как если бы они исходили от бескорыстного друга. Конечно, в вечер триумфа «Ноно» он был склонен верить тому, что произошло: «Я сиял как медный пятак. (Le roi n’était pas mon cousin!)...[39] Возможно, я был отвратителен, но я
