Таким был Саша Гитри - Жан-Филипп Сего
Наступил этот знаменательный вечер. В тот самый момент, когда его маленькие накладные усики покинули положенное им место и падали наземь, вызывая первые раскаты смеха, Саша воскликнул: «Vraiment, merdailles!..» («merdailles» — множественное число слова, производного от merde (дерьмо), с уничижительным суффиксом. — Прим. перев.). Что нисколько не успокоило зрителей...
Потом, в третьем акте, открыв окно в декорации, он, как предписывает сценарий, высовывается наружу, но ударяется головой о стену, которая была в нескольких сантиметрах перед ним. Почти оглушённый, он делает шаг назад, спотыкается о ковёр и падает навзничь.
Продолжение тоже не лишено интереса, вот как он сам это описывает: «Тогда, вопреки, или, возможно, из-за боли, которую я только что причинил себе, я хотел быть первым, кто посмеётся над этим, и я смеялся как сумасшедший, и никакая человеческая сила не могла помешать мне поступить так. Я не знал, что со мной будет, но был уверен, что никогда не стану артистом. Я почувствовал какую-то бешеную радость. Я почувствовал, что сбросил с себя груз ответственности. У меня больше не было этого постоянного страха запятнать имя, которое я носил».
На следующий день его уволили. Шарлотта должна была исполнять условия договора и продолжать театральный сезон, тогда как её суженому ничего не оставалось, как устроить себе каникулы и открыть радости жизни за игорным столом.
Баккара увлекла его, и он быстро становится завсегдатаем ночных заведений. Это обеспокоило Шарлотту, которая решила брать быка за рога. Как только они оставались наедине, она начинала наставлять его на путь истинный, убеждая в том, что предназначение его — театр, и двигаться надо в эту сторону.
— Ты не хочешь больше играть комедии, это твой выбор. Будь ты чуточку серьёзнее, чуть трудолюбивее, ты бы мог всё-таки добиться успеха. Но это твой выбор! Только ты, мальчишка, избыточно талантлив, ты необыкновенно наблюдателен, ты просто обязан снова сесть за стол и писать. Наши друзья тоже думают, что если бы ты сделал над собой усилие, ты бы мог написать что-то действительно стоящее. И я не могу видеть, как ты проводишь дни без дела и играешь в казино на наши деньги. Я ведь вижу, ты делаешь десятки набросков на клочках бумаги, как только встретишь какого-нибудь колоритного персонажа. Используй же всё это, напиши что-нибудь!
Саша обещает ей подумать, перечитывает свои записи, но не может нащупать сюжетную линию, на основе которой можно было бы построить комедию. Это правда, что его карьера актёра становится всё более туманной, и он не сомневается, что вскорости его отец будет извещён о его последних подвигах. Даже под именем Лорси невозможно долго осмеивать имя обоих Гитри.
Именно об этом он размышлял, когда в одно прекрасное утро, чтобы порадовать Шарлотту, он принимает решение посвятить себя рисунку — области, в которой он добился некоторых успехов. Решение принято — он будет карикатуристом!
Оставив все свои рисовальные принадлежности в Париже, он вынужден посетить магазин канцелярских товаров, чтобы запастись бумагой для рисования и карандашами.
Удобно расположившись на террасе кафе, он начал размышлять, с кого бы ему начать. Первым из них, конечно, мог быть только его отец. Но в тот момент, когда он собирался запечатлеть на бумаге черты Люсьена, он поймал себя на мысли о довольно грубой сцене, разыгравшейся на его глазах, как раз между отцом и его нынешней любовницей. Это живописное воспоминание развеселило его. Почему бы не отложить в сторону мои рисунки, сказал он себе, и не попробовать вместо этого написать что-нибудь для театра, отталкиваясь от этого происшествия?
Сказано — сделано. Те немногочисленные листы рисовальной бумаги, аккуратно сложенные вдвое, стали быстро покрываться рядами строчек. Закончив, он прочитал написанное, перечитал и нашёл, что это совсем недурно. Но так как сложно оценивать себя, ему надо найти в Сен-Валери-ан-Ко человека, достойного доверия, чтобы получить у него беспристрастный отзыв.
Как раз на побережье Нормандии, в маленьком курортном местечке на отдыхе находился Эдмон Се (Edmond Sée)[35]. Этот журналист, который был всего лишь на десять лет старше, специализировался на театральной критике и уже имел сложившуюся репутацию в театральном мире. С его мнением считались.
Эдмон с радостью принимает у себя Саша. Он охотно соглашается незамедлительно прочесть эти несколько листков. И реакция не заставляет себя ждать.
— Я просто скажу тебе то, что думаю — это восхитительно!
— Не смейся надо мной, Эдмон! Честно говоря, это всего лишь несколько реплик, положенных на бумагу. Из этого можно слепить разве что один акт!
— Но я ни чуточки не смеялся над тобой. Это хорошо, Саша, это даже очень хорошо! Это может быть только первый акт будущей комедии, но он вполне удался. У меня для тебя лишь один совет: как можно быстрее напиши остальные три.
Этот совет не остался без внимания. Наш молодой автор весь остаток театрального сезона без продыху работает над своей пьесой, которой он даст название «Ноно» («Nono»). Закончил он её довольно быстро, и даже чувствует в себе силы, чтобы начать и закончить вторую пьесу (в одном акте), названную «Муж, который едва не испортил всё» («Le Mari qui faillit tout gâter»).
Перед тем, как приехать в Париж, двое влюблённых проводят некоторое время в Биаррице, где Шарлотта играет каждый вечер в муниципальном казино («Casino municipal» муниципальный игорно-развлекательный комплекс), а Саша в это же время играл в казино: «Мы играем в рамми по 10 сантимов в зале для баккара, пока испанские маркизы и русские бароны бормочут "25 луи", мы вопим "20 сантимов"! Позавчера, впрочем, нас просили заткнуться».
Затем он поделился впечатлениями со своим другом Альфредом Атисом (Alfred Athis)[36] о казино «Reine des plages», завсегдатаем которого он станет, а также своими маленькими горестями: «Мы в Биаррице, но это нас уже не радует. Какая ужасная погода. У Лизес большой успех, но у неё зубная боль, от которой она страдает уже три дня, особенно ночью».
***
Молодая пара наконец вернулась в Париж и поселилась на улице Клиши, квартира большая, но далеко от центра, где Люсьен, похоже, уже извёлся в ожидании появления Саша. Втайне он надеется на возвращение блудного сына, но ему придётся смириться с мыслью, что пути их разошлись. Кроме того, Люсьен слишком горд, чтобы сделать первый шаг или даже просто подать знак. Так, 28 октября, на похоронах Альфонса Алле в церкви Сен-Луи д'Антэн (Saint-Louis d’Antin), он стоял как можно дальше от сына.
Саша решил вернуться к мысли о продолжении карьеры драматурга,
